Волчица

– Ну, хоть глоток, – убеждала она, наливая один стакан себе, другой своей гостье. – Только попробуйте, гражданка; лучше этой водки не найдете во всем квартале. Вот, за свободу! да здравствует свобода! А! это хорошо, это согревает и желудок, и сердце; это придает мужество и смелость и… и… все добродетели истинного патриота.

– Включая туда же благоразумие, осторожность и самообладание? – засмеялась Волчица. – Нет, тетушка, ни одной капли! Кто-нибудь должен же сохранить свежую голову для дела. Вы знаете меня. Видели ли вы когда-нибудь, чтобы я пила вино или водку, в то время когда народ на улицах и слышится запах пороха?

Старуха посмотрела на нее с восторгом и подобострастием. Странный контраст представляли они – сила руководящая и исполняющая, стальная пружина и железный молот, импульс и удар, дух и плоть! Леони, спокойная, величественная, безукоризненно одетая, сияющая красотой, хотя далеко и не небесного закала; и тетушка Буфлон, грубая, с красным, испитым лицом, с засученными рукавами, с подоткнутой юбкой, выказывающей ее огромные ноги и сильные мускулы, буйная, крикливая и готовая на всякое дело – дурное и хорошее.

– Нет, – отвечала торговка, помолчав немного, – нечего и говорить, что вы лучшая патриотка, вы смелее, тверже, благороднее всех нас. А! Немудрено, что вас прозвали Волчицей; вы похожи на тигрицу не одной только красивой, блестящей кожей. Единственный напиток, который вы признаете – кровь; и хоть бы у вас была дюжина обожателей в неделю, вы бы отдали всех их для дела свободы и, не дрогнув, увидели бы лучшего из них пораженного штыком или пулей.

Леони, улыбаясь, показала на бутылку.

– Вы красноречивы, тетушка, – сказала она. – Вы говорите точно мой брат у якобинцев, или… или… как сам гражданин Монтарба. Но вы, кажется, думаете, что я пришла сюда, чтобы болтать о любви и обожателях; это вздор и ребячество, с которым мы с вами давно уже покончили. Да что это с вами сегодня, тетушка Красная Шапка? Вы не раз пили при мне водку, но никогда еще не пускались в чувство.

– Ко мне явился ангел, – отвечала старуха, сдерживая не то икоту, не то рыдание. – Я верила в ангелов прежде, когда ходила к обедне. Они были нарисованы у меня в книжке, которую я носила с собой. Но наш патер никогда не учил меня, что они могут являться к подобной женщине, как я теперь. Черти, это другое дело! Поговорите со мной о чертях. Я знаю их. Я вижу их каждый день. Я пью с ними здесь, на рынке, и обнимаюсь с ними за баррикадой. И я… и я была когда-то молодая девушка, и шла в белом платье в первый раз к причастию! Извините меня, гражданка, я выпью еще стаканчик, с вашего позволения.

– Вы довольно уже выпили, тетушка. Но все равно, говорите – это отрезвит вас. А когда рука ваша будет также тверда и голова также свежа, как моя, мы займемся делом. Торопиться некуда, я могу подождать.

Старая торговка положила на прилавок свой огромный кулак и принялась рассматривать его, точно видела в первый раз, покачивая головою.

– Сказать вам, почему я сразу полюбила вас, – начала она, – еще прежде, чем имя Волчица означало царицу свободы, богиню разума, добрый гений французского народа? Потому что с красотой женщины – вы хороши собой, это не пустой комплимент – вы соединяете силу и мужество мужчины! Помните вы этого чертенка мальчишку, который здесь на сходке прицелился в вашего брата из пистолета, за то, что брат ваш сказал, что плод еще не созрел и народ ничего не может сделать против солдата, пока он тоже не имеет ружей? Как вы схватили негодяя за руку и сжали ее, как тисками, так, что он закричал от боли и выронил пистолет на пол. Я тогда посмотрела на ваши руки; я видела, что они также сильны как мои и сказала себе: «Ничего, что она смотрит аристократкой; если она когда-нибудь выйдет на улицу с красным знаменем в руках, я и сотня моих товарок, последуем за ней до дверей ада! И мы пойдем за тобой, Волчица, и я первая войду туда, если только… если только этот ангел наверху не остановит меня!»

– Что вы говорите, тетушка? С пьяна вы или во сне? Мне некогда разгадывать загадки и слушать сказки; но, если у вас, действительно, есть ангел наверху, я советую вам подрезать ему крылья и покрепче запереть его. Ангелов немного в Париже, а в этом квартале меньше, чем где-нибудь.

Тетушка Буфлон взялась было за бутылку, но вероятно передумала и поставила ее на место.