Волчицы

Я проводил их до лестничной площадки, подождал, пока они спустятся вниз. Элен в бешенстве натягивала перчатки. Выйти на улицу с этой безвкусно одетой женщиной, похожей на служанку!.. Я бесшумно закрыл дверь и постучал к Аньес. Она ждала меня.

- Бернар!

Нам не дано было в полной мере насытиться друг другом. Неужто мы и вправду любили? Нет, скорее всего, мы любили нависшую над нами угрозу, которая, держа нас в нервном напряжении, доставляла немыслимо острые ощущения. Даже забываясь в наслаждении, мы оставались чужими - она со своими призраками, я со своей тайной. Сколько бы ни сжимали мы друг друга в объятиях, мы все равно не спускали друг с друга глаз, и недоверие заменяло нам нежность. Пережив неповторимые мгновения, мы лежали с закрытыми глазами, опустошенные, не в состоянии ни о чем думать, с ощущением, что нас вместе выбросило на берег какой-то запретной страны. Приходя в себя, мы с трудом узнавали свои голоса.

- Бернар, она приехала.

- Да.

- Вокруг нее красный ореол... Это плохая женщина.

- Да... А что еще ты видишь?

- Пока больше ничего... Она ненавидит тебя. Нас всех.

- Молчи. Не думай больше о ней.

Аньес уставилась в потолок. Ресницы ее подрагивали. Она ушла в себя. Меня страшили видения, которые она, казалось, разглядывает на пожелтевшей и потрескавшейся штукатурке. Я потянулся к ее губам. Только любовь могла отвлечь ее, отогнать навязчивые мысли, которые были заодно и моими.

- Как она похожа на твоего друга Жерве, - прошептала она.

- Молчи!

Я так сильно прижал ее к себе, что чуть не задушил. Возможно, именно этого я и желал. Она мягко отстранила меня.

- Бернар, ответь мне честно. Ты любишь Элен?

- Это намного сложнее.

- Тогда так, любишь ли ты ее больше, чем меня?

- Больше, чем тебя?.. Не знаю. Это совсем другое.

- Смог бы ты жить со мной?

Я бессильно закрыл глаза.

- Думаю, я ни с кем не могу жить.

- Однако решился жениться на ней.

- Повторяю, это намного сложнее. Я ничего не решил. За меня всегда решали обстоятельства.

Она придвинулась ко мне, взяла мою руку и стала играть ею.

- Ты любопытное существо, Бернар. В жизни у тебя одно, а на словах совсем другое. С тобой никогда не поймешь, с кем имеешь дело. Ты что, стыдишься меня, как моя сестра?

- Нет.

- Доверяешь мне?

- Ну к чему вдруг все эти вопросы! - воскликнул я.

- Отвечай!

- Доверяю ли?.. Как когда.

- Просто не хочешь сказать. Нет, не доверяешь. Вы с ней из одного теста. О, я знаю, вы меня презираете! Знаю, как вы отзываетесь обо мне между собой.

- Не люблю тех, кто хнычет, - зло бросил я.

Терпение мое лопнуло, я встал. Мне казалось, что повторяется одна из тех, прежних, сцен: крики, слезы, попреки... "Я для тебя ничто. Ты строишь из себя существо высшего порядка", и много чего еще в том же духе, что понемногу иссушало, уничтожало, убивало меня. Начало положила моя мать: "Из этого ребенка никогда ничего путного не выйдет! Он даже в консерваторию поступить не способен!" Сама-то она, естественно, жила среди аплодисментов, вызовов на сцену, букетов цветов. Она была талантлива. Может, у нее и было право давить меня грузом своей известности. Но другая... моя жена! А теперь вот Аньес, Элен, Жюлия. Хватит с меня, господи, хватит! Недостает только, чтоб я прикончил всех трех!