Волчицы

Внезапно я повернул назад. Кому до меня есть дело! Я угодил в сети, которые сам себе и расставил. Я вслушивался в звон колоколов, биение сердца, плеск речной воды о набережную. Нужно вернуться. Во что бы то ни стало. Если я вернусь сейчас, может быть, еще успею... Да нет же! Я нарочно запугиваю себя, вот и все. И потом, даже если... Если она и хочет покончить с собой, мне-то что?.. Я остановился недалеко от моста, попробовал воскресить в памяти наши свидания, но они не вызвали во мне никакого волнения. Аньес ушла из меня. Она меня больше не интересовала. Меня вообще ничто не интересовало. В эту минуту я сожалел о лагере, колючей проволоке, дисциплине. Монастырь как раз по мне.

Я возвращался. Шаг за шагом приближался к дому, почти что против воли, лукавя с самим собой, но слишком устав сопротивляться. Недалеко от подъезда собака упорно обнюхивала тротуар. Я достал отмычку. Чтобы не обращать внимания на все эти приметы и внутренние голоса, изматывающие меня, надо бы еще раз сменить шкуру. Задыхаясь, я поднялся по лестнице. Открыл входную дверь. Прислушался.

- Аньес!

Какой же я идиот! Неужто я и впрямь надеялся, что она выйдет мне навстречу с распростертыми объятиями? Но слух у меня был наметан. Мне были знакомы мельчайшие оттенки царящей в пустых комнатах тишины.

- Аньес!

Я ринулся вперед. Дверь в ее комнату даже не была заперта. Аньес лежала возле уборной. Тело, сведенное обезобразившей ее конвульсией, уже застыло. Я дотронулся до ее руки. Твердь и холод, словно металл. Паркет усеян осколками чашки. Звук моего дыхания и тот казался сейчас оскорблением. Я отпрянул и утер лоб мягким рукавом пальто. Яд. Я прошептал это слово, чтобы убедиться, что уже поздно что-либо предпринимать. Оставалось ждать возвращения Элен. Она-то наверняка знает, что делают в подобном случае. Я стоял, скрестив руки, неотрывно глядя на покойную; вокруг было тихо как в склепе. Отважная Аньес! Не поколебалась выбрать благую часть. Я чуть слышно поздравил себя. Я был болен от горя и в то же время чувствовал себя на пути к выздоровлению. С Элен я уж как-нибудь найду общий язык. А самое главное, Элен сделает все необходимое. Она придумает, как избавить меня от присутствия этого тела, как обезопасить меня. Ох, только бы она поскорее вернулась! Я повел глазами: фотографии на столе не было, но в камине лежали остатки сожженных бумаг, писем, тетрадей; Аньес оборвала все связи с прошлым. Охваченный опасением, впрочем, вероятно, напрасным, я бросился в комнату Элен, затем обошел остальные - гостиные, столовую, кухню... Нет, Аньес не оставила ничего, что могло бы свидетельствовать против меня. Я вернулся к телу и в этот момент услышал, как поворачивается ключ в замке. Когда дверь закрылась, я негромко позвал: "Элен! Сюда!" - и отстранился. Еще не переступив порог, она увидела Аньес и перехватила мой взгляд.

- Она мертва, - прошептал я. - Я только что нашел ее.

Элен сделала все, чего я от нее ждал. Первым делом собрала осколки, понюхала их, снова положила на пол. Затем приподняла голову сестры.

- Так и должно было кончиться.

- Я вышел почти следом за вами, - торопливо объяснял я. - Ничего не понимаю. Какое горе!

Она выпрямилась и, нахмурившись, сняла перчатки.

- Вы уедете. Немедленно. Вас не должны здесь видеть. Подождите!.. Франшвиль - слишком близко. А вот Сен-Дидье в самый раз... Я знаю там одну небольшую гостиницу, скорее постоялый двор, "Два торговца". Скажите хозяину, что вы от меня. Он вас устроит.

- Я не знаю окрестностей. В Лионе и то с трудом ориентируюсь.

Она пошарила в сумке, вынула блокнот, куда записывала занятия с учениками, и вырвала страницу.

- Но до площади-то Белькур вы способны добраться?

Серебряным автоматическим карандашиком она начертила схему, крестиками пометила нужные места.

- На Пон-Мутон пересядете на другой трамвай.

Я был спасен! Как я любил ее в эту минуту!

- Поняли?

- Все понял. Но я в отчаянии - мне так не хочется оставлять вас одну, Элен.

- Вы мне не нужны. Напротив, будете мешать.

Повернувшись к телу, она вздохнула:

- Бедная Аньес! Она никогда не думала о других. И что ей взбрело в голову?

- Вы позовете врача? - спросил я.

- Да. Доктор Ландё уже лечил ее семь лет назад, после ее первой попытки. Он предупреждал, что возможен рецидив. И не удивится. Тут я спокойна. А вот священник меня тревожит.

- Священник?

- Ну да. Он откажется отпевать ее. Если же состоится гражданская панихида... - В первый раз Элен показалась мне глубоко взволнованной. - К нам уже поворачивались спиной.

Я взял ее за руку, горячо пожал ее.

- Я с вами, Элен.

- Вы все же хотите жениться на мне? - спросила она чуть дрогнувшим голосом.

- Что за вопрос! - ответил я, стараясь выглядеть сердитым. И тут же добавил, чтобы сменить тему разговора: - Разве в случае самоубийства не надо ставить в известность комиссара полиции?

- Конечно, надо. Но комиссар был другом отца. Частенько обедал у нас. Это скромный, понятливый человек... Торопитесь, Бернар.

- Еще вопрос. Спросит ли он, откуда у Аньес яд?

Элен взглянула на меня с удивлением.