Волчицы из Машкуля

Отсюда, предаваясь мечтам о богатстве, ожидавшем его, как ему казалось, в недалеком будущем, он мог обозревать всю улицу и видеть молодых людей.

В самом деле, Мари давала ему в руки ниточку от клубка, которая проведет его по всему запутанному лабиринту к цели, и он надеялся, что ниточка окажется крепкой и на этот раз не оборвется.

Однако ему не хватило времени, чтобы воображение нарисовало воздушные замки на золотых облаках: обменявшись несколькими словами, молодые люди направились в его сторону.

Они прошли мимо; сияя от счастья, молодой человек вел под руку свою невесту, а другой рукой прижимал к себе небольшой сверток, который раньше арендатор заметил в руках Мари.

Мишель кивнул ему.

«О! — произнес про себя арендатор. — По правде говоря, дело идет к развязке скорее, чем я предполагал».

Однако такой скорый ход событий вполне устраивал его, и Мишелю не пришлось просить дважды, чтобы он отправился вслед за влюбленными.

Некоторое время спустя достойного арендатора охватило волнение.

Вместо того чтобы подняться к старому городу, где должно было, как подсказывало Куртену чутье, располагаться тайное убежище, молодые люди свернули к реке.

Арендатор следил за молодыми людьми со все возраставшим беспокойством; он стал убеждать себя в том, что Мари должна была зайти к кому-то поблизости по делу, а Мишель просто-напросто сопровождал ее.

Его волнение возросло еще больше, когда он увидел, что, выйдя на набережную, молодые люди направились к постоялому двору «Рассвет» и отворили дверь.

Теряясь в догадках, он не мог больше себя сдерживать и бросился вперед, чтобы нагнать молодого человека.

— А! Это ты… Весьма кстати! — произнес Мишель, увидев его.

— Что случилось? — спросил арендатор.

— Друг мой, Куртен! — ответил молодой человек. — Я самый счастливый человек на свете!

— Почему?

— Помоги мне поскорее приготовить двух лошадей!

— Двух лошадей?

— Да.

— А разве вы не проводите обратно мадемуазель?

— Нет, Куртен, я увожу ее с собой.

— Куда?

— В Ла-Банлёвр, где мы решим, что нам делать дальше, чтобы бежать вместе.

— И мадемуазель Мари оставит…

И тут Куртен прикусил язык, так как понял, что едва не выдал себя с головой.

Однако Мишель был переполнен счастьем и ничего не заметил.

— Нет, мой дорогой Куртен, мадемуазель Мари никого не оставит: ее заменит Берта. Понимаешь, я не могу признаться Берте, что не люблю ее!

— И кто же ей об этом скажет?

— Не беспокойся, Куртен: найдем кого-нибудь. Поскорее седлай лошадей!

— Так у вас есть лошади?

— Нет, своих лошадей у нас здесь нет. Но, видишь ли, тут есть лошади для тех, кого, подобно нам, нужда заставляет отправляться по делам.

И Мишель подтолкнул Куртена к конюшне.

Действительно, на конюшне стояли и спокойно жевали овес две лошади, словно специально приготовленные для молодых людей.

В то время, когда Мишель седлал одну из них, в конюшню спустился хозяин «Рассвета» в сопровождении Мари.

— Я прибыл с юга и направляюсь в Рони, — сказал ему Мишель, в то время как рядом с ним Куртен не спеша готовил другую лошадь.

Куртен услышал слова молодого человека, но не понял, что это был пароль.

— Хорошо, — коротко ответил хозяин и кивнул.

И он стал помогать Куртену, седлавшему лошадь не так быстро, как барон.

— Сударь, — обратился Куртен к Мишелю, делая последнюю попытку узнать, в чем дело, — почему вы решили поехать в Ла-Банлёвр, а не в Ла-Ложери? Разве вам там было плохо?

Мишель вопросительно взглянул на Мари.

— О нет, нет, — возразила она. — Подумайте, мой друг, как раз туда и должна направиться Берта, чтобы узнать что-нибудь о нас и выяснить, почему шхуна не ждала нас в условленном месте; и потом, я хочу увидеть ее, прежде чем с ней будет говорить известное вам лицо; мне кажется, что я умру от горя и стыда, когда увижу ее.

Услышав во второй раз имя Берты, Куртен тут же встрепенулся, словно лошадь на звук походной трубы.

— Да, мадемуазель права, — согласился он, — не стоит ехать в Ла-Ложери.

— Только видите ли, Мари… — начал Мишель.

— Что? — спросила девушка.

— Кто передаст вашей сестре письмо с просьбой приехать в Нант?

— Ну что ж, — сказал Куртен, — почтальона найти не так уж и трудно, и если, господин Мишель, вас смущает только это, я берусь доставить письмо.

Мишель задумался в нерешительности: как и Мари, он боялся присутствовать при первой вспышке гнева Берты.

Он снова вопросительно взглянул на девушку.

Она утвердительно кивнула.

— Тогда в путь! В Ла-Банлёвр! — произнес Мишель, вручая письмо Куртену. — Если тебе понадобится нам что-то передать, ты знаешь, где нас найти.

— Ах! Бедная Берта! Бедная Берта! — воскликнула Мари, направляясь к лошади. — Я никогда не буду до конца счастлива!

Мишель вскочил в седло. Махнув на прощание рукой хозяину постоялого двора, он еще раз повторил Куртену наставления относительно письма, и молодые люди выехали за ворота.

Проезжая через мост Руссо, они едва не сбили с ног человека, не по сезону закутанного по самые глаза в похожий на накидку плащ.

Внезапно появившаяся перед ним зловещая фигура незнакомца напугала Мишеля, и он пришпорил лошадь, крикнув Мари последовать его примеру.