Волчицы из Машкуля

Однако вскоре ему опротивела жизнь затравленного зверя, его снова потянуло к людям, и в один прекрасный день, подойдя к Бопрео, он отдал первому встретившемуся ему на пути солдату свою саблю и свое ружье, а когда его отвели к коменданту города, он рассказал без утайки свою историю.

Комендант, командовавший бригадой драгун, проникся сочувствием к бедняге и, приняв во внимание молодость и подкупающую искренность того, кто открыл перед ним свою душу, предложил ему вступить в свой полк.

В случае отказа комендант был бы вынужден передать его в руки судебных властей.

Оказавшись перед выбором и зная о судьбе отца и брата, Паскаль Пико не горел желанием вернуться в родные края. Можно сказать, что у него не было выбора, и он, ни секунды не колеблясь, принял предложение коменданта.

Он надел форму драгуна.

Четырнадцать лет спустя сыновья Беспощадного вернулись домой и поделили маленькое наследство, доставшееся им от отца.

После возвращения Бурбонов к власти ворота каторги открылись перед Жозефом; Паскаля же уволили со службы: перестав называться разбойником из Вандеи, он превратился теперь в разбойника с Луары.

Вернувшийся с каторги Жозеф пылал еще большей ненавистью, чем в свое время его отец, мечтал отомстить патриотам за смерть отца и за мучения, что ему самому довелось испытать.

Паскаль, напротив, возвратился в отчий дом совсем с другими мыслями, отличавшимися от его юношеских представлений. Его кругозор расширился, а мировоззрение изменилось после того, как он повидал новые края, и в особенности после встреч с людьми, для кого ненависть к Бурбонам была долгом, падение Наполеона — горем, нашествие союзников — позором. Крест, который он носил на груди, поддерживал в его сердце эти чувства.

Однако, несмотря на различие во взглядах, приводивших к частым спорам, и на полное отсутствие взаимопонимания, братья не разъехались и продолжали жить под одной крышей в доме, доставшемся им от отца, и возделывать каждый свою половину поля, примыкавшего к дому.

Оба брата женились: Жозеф — на дочери бедного крестьянина, Паскаль, пользовавшийся среди своих земляков уважением за то, что носил крест и получал небольшую пенсию, — на дочери богатого горожанина из Сен-Фильбера, такого же, как и он, патриота.

Две женщины, проживавшие под одной крышей, где одна из зависти, а другая по злобе настраивали мужей против друг друга, только усиливали их разногласия; однако вплоть до 1830 года братья жили в родительском доме.

Июльская революция, восторженно встреченная Паскалем, разбудила неистовый фанатизм Жозефа; с другой стороны, когда тесть Паскаля стал мэром Сен-Фильбера, шуан и его жена стали извергать такой поток оскорблений на головы этих недоумков, что жена Паскаля заявила своему супругу: она не желает больше жить в одном доме с такими буянами, поскольку подобное соседство не кажется ей безопасным.

Не имея своих детей, старый солдат всей душой привязался к детям брата, в особенности к мальчику с пепельными волосами и с пухлыми и румяными, как яблочки, щечками. Он мог часами подбрасывать малыша на своих коленях, и это было для него самым большим удовольствием. У Паскаля сжималось сердце при мысли о том, что надо расстаться с приемным сыном; несмотря на неправоту старшего брата, он продолжал его любить, видел, как тот безуспешно борется с нищетой, вызванной расходами на содержание большой семьи, и опасался, что тот после его отъезда останется в нищете. И Паскаль не пошел навстречу просьбе жены.

Вскоре они перестали собираться вместе за обеденным столом, а так как в доме было три комнаты, Паскаль оставил две старшему брату, а сам поселился в третьей, предварительно наглухо забив общую дверь.

В тот вечер, когда был арестован Жан Уллье, жена Паскаля Пико пребывала в большом волнении.

Ее муж, сказав, что ему надо рассчитаться с Куртеном из Ла-Ложери, вышел из дома около четырех часов, то есть именно в то время, когда отряд генерала Дермонкура выезжал из Монтегю; теперь было уже восемь часов, а он еще не вернулся.

Когда бедная женщина услышала выстрелы, доносившиеся с берега Булони всего в трехстах шагах от дома, ее волнение переросло в тревогу.

Ожидая мужа, Марианна Пико томилась тревогой, время от времени вставая из-за прялки, стоявшей в углу у камина, и подходила к двери, чтобы прислушаться к тому, что происходило за стенами дома.

Когда выстрелы прекратились, она не слышала больше ничего, кроме шума ветра, раскачивавшего верхушки деревьев, или далекого жалобного воя собаки.

Маленький Луи — ребенок, которого особенно любил Паскаль, — прибежал на звуки выстрелов спросить, не вернулся ли его дядя; не успела показаться в проеме двери прелестная белокурая и розовощекая головка мальчугана, как послышался строгий окрик его матери, и он скрылся за дверью.

Вот уже несколько дней, как Жозеф вел себя особенно нетерпимо и вызывающе, а этим утром, прежде чем отправиться на ярмарку в Монтегю, устроил брату скандал, и, если бы не выдержка старого солдата, все могло бы закончиться дракой.

Вот почему жена Паскаля не решилась поделиться своей тревогой с невесткой.