Волчонок

Ну и ладно. Имеет право, как наставник. Позволь себе нечто подобное кто-то другой…

Небесное «дерево» лежало недалеко от той самой башни-факела, с которой они увидели разведчиков-преследователей.

Лежало?

Подойдя поближе и приглядевшись к нему, Антон понял, что оно на самом деле и не лежит вовсе. А то, что он принял за корни, конечно, ими не являлось. Эти «корни» к слову сказать, в данный момент уже успели удлиниться, расшириться и, выгнувшись наподобие зонтика, закрыли выход из «дерева» от солнца. При этом то, что казалось покрытыми листьями ветками, что было «кроной», теперь успело съежиться и увяло, почти исчезло.

Что это было на самом деле? Может быть, нечто вроде парашюта, с помощью которого падающее «дерево» пыталось затормозить в атмосфере?

Любопытно…

— Подойдем поближе? — спросил Антон.

— Пусть будет так, — согласился Дядюшка-волк. — Все равно, если из этой штуки полезут небожители, с ними придется знакомиться.

— Зачем?

— Я тебе уже объяснял. Это уникальный шанс чем-нибудь у них прибарахлиться.

Теперь уже усмехнулся Антон.

А какие еще соображения могли стимулировать Дядюшкино любопытство? Впрочем, что в этом плохого? Выживание на Земле, такой, какой она стала, самое благое и правильное дело. Никто за это не осудит. Выживание любыми способами, при малейшей возможности.

— Когда они выйдут, эти небожители? — спросил он, внимательно разглядывая вход в «дерево».

— Выйдут, — заверил его Дядюшка-волк. — Не будут же они сидеть внутри этой штуки вечно. Увидят, что возле нее кто-то шастает, посмотрят на нас и выйдут познакомиться. Я бы, кстати, обратил внимание на другое.

— На что?

— Вон там, справа от основного «ствола», видишь? Очень любопытная штука. Вырост какой-то? Или это «дерево» так размножается?

В самом деле, штука, на которую указал Дядюшка-волк, относилась к разряду занятных. Она походила на большой цветочный бутон, появившийся посреди куста, ветки которого были густо усеяны странно изогнутыми колючками. Может, эти выросты колючками и вовсе не являлись?

Впрочем, сейчас это не имело большого значения. Главное было в бутоне. Он рос прямо на глазах, вытягивался, становился шире, поднимался выше. Словно был резиновым шариком, который поспешно надувал некто невидимый.

— Ого! — сказал Антон. — Как думаешь, что это?

— Не имею ни малейшего представления, — ответил Дядюшка-волк. — Но оно растет. И это неспроста.

— Ясно — неспроста. А что говорит твой сверхтонкий нюх? Какова сущность этой штуки?

— Теперь ты будешь надо мной издеваться?

— Ни в коем случае, — заверил Волчонок. — Даже не думал. Я спросил именно то, о чем хочу узнать. Что твой нос говорит об этом цветке, если, конечно, он им на самом деле является. Я лично в этом сомневаюсь.

— Мой нос тоже. Он говорит, что это не цветок. Цветы так не пахнут.

— А что?

— Эта штука пахнет как механизм, причем механизм, предназначенный для перемещения.

— Да-а-а… — задумчиво протянул Антон.

Что он еще мог сказать в данной ситуации?

Механизм перемещения? Каким образом? Сесть на эту штуку верхом и ждать, когда она вознесет тебя в небо? Что-то в подобное не верится. Они же не в сказке.

С другой стороны, не может Дядюшка-волк ему врать. Он вообще очень редко врет. Не считает нужным до такого опускаться. Врагу, ради выгоды — ради бога, а вот ему, воспитаннику, — нет.

Значит, остается только ждать? Да, наверное, так. Тем более что ждать придется явно недолго.

А бутон рос и рос. Вот он уже достиг размеров головы взрослого мужчины, подрос еще, рывком удлинился…

Антон затаил дыхание.

Хлопок!

На месте бутона вдруг возникло радужное окно, размером в полтора-два человеческих роста. Оно было покрыто рябью, примерно такой, какая бывает на воде большого бассейна от легкого ветерка. Почти незаметная рябь, но в то же время не позволяющая рассмотреть, что там, за ней.

Волчонок затаил дыхание.

Кто выйдет из этой двери? Ну же… Какие они, небожители?

Легкий треск, как от рвущейся марли, и из призрачной двери вышел ящер, ростом на голову выше среднего человека. Одет он был в нечто вроде зеленоватого броника, передвигался на задних лапах, а в передних держал предмет, явно относящийся к оружию.

23

Прощание — очень печальная штука. Особенно если это прощание навсегда, навечно.

Гарг прощался со своим миром. Точнее — с миром, в котором он был великим властелином, с миром, в котором у него были просто божественные возможности. Надо было возвращаться к реальной жизни, что бы она для него ни сулила, чем бы для него ни обернулась.

Прежде чем приступить к прощанию, он позаботился о будущем своего мира и ввел данные, согласно которым мир должен будет существовать еще пятьдесят тысяч лет по местному, виртуальному исчислению.

По его замыслу за эти тысячи виртуальных лет снаружи должно было пройти такое реальное время, чтобы в кресле, на его месте, оказался новый несчастный. Если тому понравится его мир, то он его оставит и займется его проблемами. Если нет, то он его уничтожит, и ничего тут уже не попишешь.