Волчонок

— Поначалу все шло как раньше. Вальтер делал вид, что не замечает Гомеля. Клоун тщательно скрывал, что доволен. Но однажды Гомель проснулся оттого, что был в постели не один. Уж не знаю, как Катька удрала из террариума…

— Она задушила его! Правда, дедушка?

— Неправда. Она обвилась вокруг клоуна, но давить не стала. Просто лежала с ним в одной постели и смотрела на Гомеля белыми, слепыми глазами. Лежала и смотрела, даже не шипела. Гомель чуть не помер от страха. Он хотел крикнуть, но потерял голос. К утру Катька уползла, а Гомеля я отпаивал джином. Я зашел к нему в комнату, уж не помню зачем, и увидел, в каком он состоянии…

В конюшне заржал Тайфун — злой, могучий жеребец, не признававший никого, кроме деда. Кобыла Лира ответила Тайфуну громким фырканьем. Сунув два пальца в рот, дед пронзительно свистнул. Кобыла еще раз фыркнула — и в конюшне воцарилась тишина.

За рекой рокотнул гром — близился сезон дождей.

— Гомель остался жив. Он всего лишь перестал быть смешным.

— Как это?

— Клоун должен быть смешным. Это закон профессии. Сейчас ты не поверишь мне, парень, но быть смешным — это талант, а не беда. Редкий, уникальный талант. Гомель выходил на манеж, корчил те же гримасы, произносил те же репризы, что и раньше… В зале не смеялись. Перешептывались, скучали. Ждали, когда он уйдет. Гомель из кожи вон лез, а смеха не было. Он придумывал новые выходки, завел лохматого фокстерьера, менял грим и костюмы — впустую. Над ним не смеялись. Катька украла у Гомеля его талант. Страх выжег клоуну сердцевину. Так молния выжигает дерево изнутри. Спустя полгода Гомель оставил труппу. Я не знаю, что сталось с ним после.

— А Катька?

— Катька осталась с Вальтером. Он называл Катьку своим талисманом. Через семь лет она умерла от старости. Тигровые питоны в неволе не живут больше четверти века. Ослепла Катька в шестнадцать, так что ей выпала долгая и счастливая жизнь.

— Счастливая?!

— В целом, да. Ты не согласен со мной?

Мальчик напряженно думал. Морщил лоб, чесал затылок.

— Дедушка, — спросил он, — а ты был смешным клоуном?

— Да, — вместо деда ответил Пак. — Очень.

Часть первая ТРЕНГ

Глава первая Оп-ди-ду-да, или Мы завалим настоящего монстра!

I

— Подъем, сволота! Вас ждут великие дела!

В голове взорвалась атомная бомба. С оглушительным звоном разлетелись стекла — Игги готов был поклясться, что осколки градом сыплются у него из ушей. Порыв ветра хлестнул по щекам, окропив лицо соленым крошевом брызг. В ноздри ворвался йодистый запах моря. Запах фальшивил — чуткий нос Игги уловил в нем синтетические нотки вэйк-тоника. Фальшь взбесила Игги, человека тонкой душевной организации. Бранясь так, что смутились бы и грузчики в варварском порту, он разлепил веки. Аларм-система отреагировала без промедления: ядерный взрыв сменился шлягером «Оп-ди-ду-да», популярным в этом сезоне, а ураганный ветер — свежим бризом. Лишь псевдоморской аромат с примесью тоника никуда не делся.

Кажется, решил Игги, мы с Глюком вчера перестарались. Выставить аларм во всем компэйн-коттедже сверху донизу — это прикол! На полседьмого утра — это суровый прикол! В режим экстрим-побудки — это прикол приколов! После двойной дозы имаджайзера и грибного супчика, что забодяжил Лат, в голову лезут исключительно клевые идеи. Выдернуть «сволоту» из тепленьких лежбищ ни свет ни заря — супер, оп-ди-ду-да! Но Игги, брат, на хрена ты устроил побудку самому себе?

Или это Глюк удружил?!

Сна не осталось ни в одном глазу. Жаль, они с Глюком не догадались натыкать камер по апартаментам. Взглянуть бы сейчас на рожи приятелей — сразу б настроение поднялось! Хотя… Игги Добс с удивлением отметил, что настроение у него и так ди-ду-да, оп-оп! Боевой бодрячок. И отходняка нет — ура натуральным препаратам! Прав Лат: синтетика — дерьмо. Мозги выжигает, и кумар от нее чернушный…

— Раздолбаи, подъем! Брейтесь-мойтесь-похмеляйтесь!

Система бдительно отслеживала реакции «клиента», не позволяя впасть в прострацию. Текст для побудки Глюк сочинил, больше некому. Крепко вчера задвинулись, с душой. Странно, что башка не трещит. Ну да, оп-ди-ду-да, об этом Игги уже думал: натуральные препараты. Это постал, это нас циклит. Ладушки, сам отследил, значит, все в норме, все под контролем… Лат велел наутро быть в форме. Расслабляемся, но без фанатизма. У нас завтра сафари…

Сафари!

И не завтра, а сегодня!

Сбросив одеяло, Игги с решительностью бывалого охотника принял сидячее положение. Покрутил головой, разминая затекшую шею, сфокусировал взгляд. Оп-ди-ду-да! Рядом безмятежно посапывала куколка Мира, радость наша. Если бы за талант сладко дрыхнуть в любом аду платили деньги, Мира ворочала бы триллионами.

— Эй, лисичка! — сунув руку под одеяло, Игги дернул подругу за пушистый хвост. — Бегом в ванную!

По телу девушки прошла волна сладкой дрожи. Демонстрируя раздражение, шевельнулись острые ушки. Мира перевернулась на живот, обеими руками обхватила подушку. Вдоль позвоночника вздыбилась полоска нежной золотистой шерсти.

— Отстань, дурак, — сонно мурлыкнула Мира.