Волчонок

Марк в теории знал, что такое утюг. Видел на картинке в детстве. Позже — в музее. Пару раз, мельком — в исторических фильмах. Но чтобы взаправду использовать этот антиквариат для глажки одежды?!

Ноний поднял взгляд на Марка, и все понял правильно.

— В автомате глажка не работает, — вздохнул он. Лицо парня раскраснелось, щеки были пунцовыми. — Пятую неделю. Обещали починить…

— Когда? — спросил Марк.

— Вчера обещали. И шесть дней назад. Идве недели назад… Вот, приходится вручную.

— А эти штуки? Тоже для глажки?

— Ага. Барахло. Все время что-нибудь застревает. Утюгом надежнее.

Что ж, подумал Марк. Будем осваивать технологии каменного века. Когда он вернулся с мятой, но чистой формой, в гладильной по-прежнему торчал один Ноний. Остальные бойцы не спешили приводить одежду в порядок. Марк взял с полки утюг, взвесил на руке. Тяжелый, зараза. Включил нагрев — индикатор показал 85 % заряда — и пристроился по соседству с Нонием. Пару раз с непривычки обжегся, но вскоре приноровился, и дело пошло на лад.

Ноний вздыхал с удручающей частотой. Хотел что-то сказать, но не решался.

— Я не кусаюсь, — подбодрил его Марк.

— Слушай, ты бы это… ну, перед начальством…

— Что — перед начальством?

— Не прогибайся так, да?

— Это я прогибаюсь?! — изумился Марк. Мазнув рукой по раскаленному боку утюга, он зашипел от боли. — Где?!

— Везде! С самого утра…

— Например?

— Ну, на плацу. Когда маршировали. Ты ж как на параде вышагивал! Все нормально идут, а ты…

— Это ты не видел, как на параде маршируют. Обычный строевой шаг. Я ж не виноват, что тут половина в ногу не попадает!

— А на турнике? Подъем переворотом — двадцать раз! Я считал. На «отлично» десяти достаточно. Подтягивание — тоже десятка. А ты тридцать отпахал. На фига выделываться?

— Сделал, сколько мог…

Марк мог больше. Когда его вызвали к турнику, он как раз решил «не выделываться». Выходит, не спасло.

«Проклятье! Я что, оправдываюсь?! Перед кем?!»

— У нас многие и десяти не могут. Я, например… — Ноний потупился. — У вас в училище другие нормативы были?

— Другие. Там все другое было.

— В общем, ты лучше… Не лезь вперед всех. Ребята неправильно поймут. Решат: в декурионы метишь. На тебя и так уже косо смотрят…

Некоторое время Марк молчал.

— Ладно, учту, — он криво усмехнулся. — Спасибо, что просветил. Тебя как зовут? Меня — Марком.

— Кезон.

— Не трясись, Кезон, — Марк протянул Нонию руку. — Прорвемся.

V

— Центурия, подъем! Тревога!

Сирена орала, как роженица. Под потолком казармы взбесились багровые зарницы «алармов». С двухъярусных коек горохом сыпались бойцы в исподнем. Босые пятки с маху ударяли в пол. Сюрреалистическими крыльями нетопырей мелькала спешно надеваемая форма.

— Шевелись! Стройся!

— Проснуться, живо!

— Ты, сонная муха!..

Норматив — пятьдесят секунд. Рассудок Марка еще прозябал во власти сна — тело действовало само, на голых рефлексах. Сколько у него их было, учебных тревог! В том, что тревога — учебная, Марк ни секунды не сомневался. Война на мирном, патриархальном Сечене? Высадка десанта с дикой Кемчуги?! Гусары умирают, но не сдаются, ждут подмоги от союзников-помпилианцев…

В такой экстрим верилось с трудом.

Он уложился в сорок три секунды. Посредственное время для курсанта-выпускника, отличное — для рядового в учебке. Опять решат, что выслуживается. Ну и хрен с ними! Пусть думают, что хотят. Уже стоя в заполняющемся строю, Марк наскоро проверил форму и амуницию. Мундир застегнут, портупея подогнана, подсумки и поясные аккумуляторы на месте. «Универсал» на плече, в походном положении — заряжен и на предохранителе.

— Ррравняйсь! Смиррр-на!

Строй окаменел.

— Деканам приступить к осмотру личного состава!

Командовал незнакомый декурион. Ливии Метеллы видно не было. Вдоль строя двинулись четыре декана, придирчиво осматривая бойцов. Они напоминали таможенных псов, вынюхивающих наркоту.

— Почему воротничок нараспашку?!

— Где подсумок, боец?!

— Оружие к осмотру! Не заряжено?! Рядовой Кацелий?

— Так точно!

— Два наряда вне очереди!

— Есть два наряда вне очереди…

Декан Прастина возник перед Марком, как бес из табакерки. Осматривал долго, с въедливостью заклятого врага. Потребовал предъявить оружие. Марк предъявил. Прастина скрипнул зубами: придраться снова было не к чему. Кусая губы, он двинулся дальше, не задерживаясь возле других бойцов.

— Вольно. Отбой учебной тревоги. Р-р-разойдись!..

И через час:

— Центурия, подъем! Тревога!