Волчонок

Если жестокость людей порой

выходит за рамки границ, то, что

уже говорить о том, какова может

быть жестокость нелюдей.

Порой человеческая жестокость

граничит разве что с безумием.

Она уже вот как несколько минут бродила среди них, но по-прежнему не всегда могла различить, где были просто волки, а где оборотни, разве что за редким исключением, когда разница была уж слишком бросающейся в глаза. Не все здесь конечно прохаживались в своём волчьем обличии, редкие представители стаи были и в обликах людей. Да и не прохаживались они вовсе, а напротив каждый их них, казалось, занимался своим собственным делом. Лисичка подумала, что среди этих полулюдей полузверей ей, по-видимому, придётся провести остаток своей жизни и содрогнулась. Мало того, теперь похоже она на самом деле была одной из них.

С волчонком всё было не так, с ним всё обстояло совсем по-другому. Но сейчас она уже старалась не думать о том, что могло бы быть, прошлого не вернуть. Вместе им теперь уже не быть никогда.

Первое время её не брали на охоту, оставляя в логове вместе с некоторыми другими женщинами, молодыми волчицами и волчатами, но долго так продолжаться не могло.

И вот теперь её время пришло. Наконец-то!

Привыкнув уже к вкусу тёплого сырого мяса, лисичка даже испытала некоторое возмутительное возбуждение при известии о том, что сегодня ей самой предстоит участвовать в охоте на зверя. Она не знала, на какого именно зверя им сегодня придется охотиться, но зайчатина, оленина и кабанина были для неё сейчас одинаково приятны. К своему удивлению она испытала какой-то вроде бы раньше не свойственный ей охотничий азарт. Возможно ли такое для человека со столь тонкой и ранимой натурой? Но, в первую очередь, наверное, надо не забывать о том, что теперь она уже была не совсем человеком.

Итак, как бы то ни было, теперь она бежала в стае, иногда мельком соприкасаясь рыжеватыми боками с кем-то из членов своей новой семьи, и испытывая от этого даже некое единение душ, несмотря на то, что некоторые её представители злобно скалились и огрызались, явно недовольные этими лёгкими прикосновениями. Нет, она, конечно же, не забыла и свою старую жизнь, но раз к ней уже не было возврата, то почему бы ей не попробовать жить по-новому. К тому же она всё же будучи изначально человеком по большому счёту им и оставалась, а человек, как известно, самое приспосабливающееся к любым изменениям существо….

Вот вожак впереди протяжно завыл, оповещая стаю о том, что след взят и добыча уже не за горами, и волки и полуволки тут же послушно растянулись в шеренгу, занимая отведённые заранее каждому позиции. Лисса, напрасно пытаясь обуздать своё дикое возбуждение, что было сродни разве что детскому восторгу, пристроилась в самом безопасном месте, то есть в хвосте, среди таких же, как и она, новичков. Сердце её резво стучало в волчьей груди, то и дело, грозясь вырваться наружу.

Первая охота, теперь она уже не будет просто нахлебницей не за что евшей свой кусок мяса….

Но что это?!

Лучше бы уж она ею навсегда и оставалась! Ведь того что случилось впоследствии она совсем никак не ожидала, уже и вовсе окончательно было позабыв каким именно образом она и сама оказалась в данной стае….

Горстка молоденьких девчонок с громким визгом кинулась в рассыпную. Но где уж тут их двум хоть и резвеньким ножкам тягаться с четырьмя крепкими волчьими лапами.

Лисса ещё по инерции бежала, не в силах отвести взгляд от кровавого зрелища, что предстало её глазам. Охота? Нет, бойня! Кровавая, бессмысленная бойня, жертвами которой стали молодые девочки, такие же, как и она, отправленные родителями в лес по ягоды. Только сделано это было, как выяснилось, зря. Теперь их уже никогда не дождутся дома ни к вечеру, ни на следующее утро, ни в любое другое время суток этого или даже следующего лета.

Огромные волки играючи преградили им путь и несколькими длинными прыжками настигли и повалили на траву.

— Нет! — Лисичка, парализованная ужасом, стояла посреди этого хаоса и отказывалась верить во всё происходящее, в то время как вся стая стекалась к тем первым, что уже пожинали свою кровавую жатву. Те, кто занимал место на более низкой ступени стайной иерархии, получая укусы, ползали вокруг, поскуливая, и ожидали своей очереди в принятии столь лакомого кусочка, как человечина. Охота! — Нет!

И тут она увидела его. Он был ближе всего к жертвам, на месте законного вожака. Лисса смотрела на него, не отрываясь, и вот он, словно почувствовав этот её взгляд, отнял свою окровавленную морду от бесформенной кучки мяса перед собой и посмотрел ей прямо в глаза. Кровь стекала по его оскаленной морде, брылам и капала на землю. Просто так капала, совсем обыденно, словно вода.