Волчонок на псарне (СИ)

Мой мучитель на глазах превращался в человека, в глубоко несчастного человека, который пережил даже больше, чем я. Нет, так нельзя. Убить в честном бою - одно, но вот так мучить слабых... Это отвратительно! Зарги никогда так не делали, и его рассказ пробуждал во мне негодование.

- Не буду рассказывать, как они заставляли меня страдать, незачем этого знать девочке. А когда через сколько-то лет, превратившихся в пытку, я вообще разучился чувствовать и потерял ценность, меня продали, уверив нового владельца, что он покупает отличного бессловесного раба. Чаще всего чувства иссякают вместе с даром, получившийся обрубок человека послушен и доволен всем, но со мной вышло иначе: понемногу вернулся разум и дар, а чувства... Они не вернулись. Ни любви, ни тоски, ни жалости, ни ненависти - ничего. Пусто. Чего я только ни делал, чтобы оживить душу - без толку. Через десять лет я убил мага, который искалечил меня. Я думал, что оживу, когда вгонял ему нож в глазницу, но ничего не изменилось. Потому мне трудно представить, что чувствуют люди, я могу только догадываться.

Голова приятно закружилась, я потянулась к сладостям, сжала пальцами конфету, но Райгель накрыл мою руку горячей ладонью:

- Талиша, все что я делаю, я делаю для тебя. Так правильнее, ты потом поймешь и скажешь мне спасибо.

Его прикосновение застало меня врасплох, и я оцепенела, выронила конфету и не сразу сообразила, что руку нужно убрать. В низу живота что-то сжалось и заныло. Колдун чуть стиснул мою руку, развернул ладонью вверх и принялся гладить линии и холмики.

- Ты красивая. Даже не представляешь, насколько ты красива! Ты - часть меня, я - часть тебя, разве ты найдешь человека более преданного?

Он как-то незаметно очутился возле меня, часто и глубоко задышал, погладил по голове, пропустил между пальцами прядь волос, его рука коснулась шеи, палец прочертил дорожку от подбородка к воротнику рубашки. От неожиданности я остолбенела. Он рывком поднял меня, развернул к себе, прижался губами к шее, и в ямочке между ключицами закопошился его язык.

Перед глазами рассеялся туман, до меня дошло, что он задумал, я изо всех сил оттолкнула его, шарахнулась в сторону, схватила табурет и выставила перед собой.

- Нет! Н-не под-дходи!

Стуча зубами, я попятилась к выходу. Колдун остался стоять на месте - длинный, бледный, худой, его грудь вздымалась и опадала. Пока он не приказал замереть, я рванула на верхнюю палубу, выбросила табурет и забилась в угол на корме рядом с одним из спящих гребцов. Только бы колдун не позвал! Я ж не смогу противиться. Воображение нарисовало его голым, тощим, с торчащими ребрами и тонкими руками, с огромным красным змеем в гнезде из волос. Вот я лежу голая и не смею пошевелиться, он приказывает мне развести ноги, и...

Нет! Никогда! Я принялась с отвращением тереть место, куда он меня поцеловал, но все равно там было липко и грязно.

А потом у меня будет два выхода: или сломаться, или сойти с ума. Вспомнилось, как мы с Мышем поклялись никогда не делать этого стыдного дела. Как там Мышонок? Жив ли? Ему проще, он обычный человек.

К счастью, колдун не стал меня искать, я подождала, пока перестанет трясти, и отправилась не к себе - в камбуз, где готовили еду. Там можно забиться между мешками с мукой и провести ночь, а что будет дальше... Страшно представить. До чего же мерзко понимать, что ты - вещь, и твоя жизнь полностью зависит от каприза другого человека, не знаю, смогу ли когда-нибудь свыкнуться. Если раньше я бросалась в бой, хоть и знала, что проиграю и получу по ушам, то сейчас пряталась, все время пряталась.

Спустившись на нижнюю палубу, я услышала голоса за дверью в каюту, где жили мы с Эшем, замерла.

- Я же говорил, что она еще маленькая, - сказал Эш. - Куда ты спешишь? Да, она перестала тебя ненавидеть, но она - ребенок! При этом... особенный. Другая девочка сразу откликнется, если одарить ее и окружить заботой, эту нужно покорить.

Воцарилось молчание, которое нарушил колдун:

- С ней рядом я чувствую странное, ни с одной женщиной и девушкой не было такого. Я будто бы оживаю, будто бы она вдыхает в меня жизнь и... Ты обещал, что через год она перестанет дичиться...

- Ну и зачем ты все испортил? Поверь, перестала бы, а теперь сложно сказать. Не трогай ее пока, да и что ты будешь делать с ребенком? Имей терпение.

- Это сложно, потому что только она пробуждает во мне то, что я уже давно похоронил.

Я укусила себя за руку. Обиднее всего, что Эш... Эш! Мой единственный друг, человек, которому я всецело доверяла! На самом деле просто пообещал колдуну меня приручить.

- Пообещай, что не тронешь ее. Пусть хотя бы повзрослеет, округлится, дети податливы, как глина, она полюбит тебя, но не сразу.

- Она - не глина и не земля, Эш. Она - осколок гранита.

- Не забывай, что капля камень точит.

Пошатываясь, я на цыпочках протопала в камбуз, свернулась калачиком между мешками муки. Изгнанный Заступник! Помоги мне избежать позора! Позволь умереть! Умоляю.