Волд Аскер и симфония дальнего космоса

Начался второй день с мартышки, объяснявшейся жестами и положениями тела. Жесты оказались несложными, и я даже смог выучить несколько. Забавный язык, надо будет научить кого-нибудь из знакомых этим жестам, исключительно веселья ради.

Следующий курсант был похож на динозавра, только он был ещё и покрыт шерстью. Объяснялся их вид гримасами на лице, причем в "речи" участвовали, по большей части, уши. Крупные такие, миленькие ушки, размером примерно как у овчарки, но с намного более развитой мускулатурой. Крутил он ими мастерски, а для передачи особо сильных эмоций ещё и складывал. Для выражения особо сильных чувств шерстистые динозавры хрюкали. Я общался с ним через картинки на коммуникаторе, но на прощание решил изобразить пожелание всего хорошего, используя вместо ушей руки. Для этого надо было согнуть "уши" посередине и раздвинуть в стороны. Я поднёс руки к голове и произвел жест в точности так, как это было нарисовано в описании.

Мохнатый динозавр шлепнулся на бок и громко заверещал, подёргивая ногами. Я задал вопрос: "Что такое?" и через коммуникатор, и "ушами", но курсант продолжать вопить, не обращая на меня внимания. Мои коллеги из-за соседних столов сбежались посмотреть, в чём дело. Динозавр продолжал визжать и дергать ногами. Я испугался и вызвал реаниматоров. Командир группы реаниматоров неторопливо вышел из-за загородки, где они прятались от курсантов и резались в карты, посмотрел на динозавра и посоветовал не волноваться. Они, оказывается, смеются так, очень веселый народ эти динозавры.

– Через пять минут отсмеётся, – выдал диагноз косморазведчик и отправился к себе, за кулисы. Он оказался прав. Через пять минут динозавр отсмеялся, встал и попросил сделать "ушками" ещё раз. Я выполнил его просьбу, и он заверещал опять, но на этот раз не стал падать, а начал похрюкивать. Я изобразил ещё несколько жестов ушами, которые выучил за то время, пока он визжал, и похрюкал.

– Удивительно, – сказал динозавр (на языке ушей, разумеется), – чудовище, а разговаривает, как человек.

Это я – то чудовище?

– Сам чудовище, – сказал я динозавру.

Динозавр опять хлопнулся на бок и заверещал.

– Мне нравится, какой ты веселый, – передал я ему "ушами".

Я почувствовал за спиной движение. За моей спиной стояла в полном составе вся бригада реаниматоров, двое из них заходили за спину динозавру.

– Ты поосторожнее с определениями, – посоветовал мне командир реаниматоров, – некоторые на них очень болезненно реагируют.

Ох, и быстрые ребята. Космопех, что стоял рядом со мной и ждал очередного курсанта, чтобы сопроводить его дальше, даже ничего сообразить не успел.

– Мне тоже нравится, какой ты веселый, – ответил ушастый, а затем взял пропуск и потопал в сопровождении космопеха в зал общих собраний.

Интересно, что будет, если свести их с мартышкой? Похоже, они составят неплохую пару.

Со следующим курсантом повеселиться не получилось. Техники подкатили тележку с аквариумом, в котором покоилось нечто, похожее на камень, облепленный водорослями. Сколько я не пытался привлечь его внимание, оно не реагировало. Техники сказали, что не умеют отличать, когда оно бодрствует, а когда спит. Ещё они клялись, что существо очень умное, играло с косморазведчиками в шахматы. Я почитал его описание в файле. На своей родной планете, почти лишенной атмосферы, эти существа вели малоподвижный образ жизни, лишь иногда переползая в поисках лучших мест. В графе "информация" стояло "общение только через коммуникатор".

Я хотел постучать по стеклу, но техники дружно замахали руками, умоляя меня этого не делать. Говорили, что для него это страшное оскорбление. Я уже готов был его списать и записать в ошибку косморазведчиков, когда переводчик оживился и выдал фразу: "Всякий день прекрасен утром". После этого существо принялось отвечать на мои вопросы, да так четко и быстро, что я заподозрил розыгрыш. Я попросил его шевельнуть чем-нибудь, и оно шевельнуло какой-то частью снизу. С легким сердцем я распечатал карточку и отпустил курсанта и довольных техников.

Другие существа с малоатмосферных планет оказались более подвижными, но куда менее эстетичными. Необходимость всё свое носить с собой вынуждало их тела быть переполненными запасами. Огромные горбы, жировые мешки, пузыри с кислотой и прочие вместилища топлива и окислителей делали их совершенно уродливыми с точки зрения земной красоты. Оставалось только теряться в догадках, как такие сложные организмы смогли возникнуть в условиях, близких к полному вакууму. Косморазведка, кстати, тоже не знала ответа на этот вопрос.