Волд Аскер и симфония дальнего космоса

Суэви почти научился контролировать свои непроизвольные отвлечения внимания, поэтому он и сидит сейчас на пилотском месте. Грумгор почти освоил арифметику с математикой, так что теперь он даже может правильно вводить данные в навигационный компьютер. Фиу иногда удивляет меня цитатами из земной поэзии, и это при том, что я ни разу не видел его читающим.

Я с помощью Фиу стал неплохим мастером рукопашного боя. Не знаю, что бы я делал, если бы не эта постоянная ежедневная шлифовка совершенства. Наверно, с ума сошел бы от скуки. Впрочем, я и так близок к этому. Ещё немного, и я буду вышивать картины из кусочков проводов, как Виллина, или постоянно точить меч, как Фиу. Стоунсенс добился, чтобы ему сделали руки — манипуляторы к тележке, и научился ими управлять так, что по ловкости иногда превосходит нас. Недавно ему выдали новую тележку с расширенным возможностями, правда, никто из нас пока так и не удосужился прочитать ему описание.

Вся моя команда научилась ходить строем, водить БТР и стрелять из пулемета. Бий У теперь даже не закрывает при этом глаза. Все мы наизусть цитируем законы межпланетных отношений, хотя за то, что все мы их понимаем, я не поручусь. Я первый, кто не понимает и половины из них. Если хотите, попытайтесь найти смысл в словах "межпланетная законность определяет права и обязанности разумных существ в объёмах, соотносимых с качеством и обычаями одной стороны так, чтобы они не нарушали права и обязанности другой стороны, соотносимых с её качествами и обычаями". На мой взгляд, это абсолютная тарабарщина и бессмыслица. Если конфликт возник, то права уже нарушены, и надо решать ситуацию по месту, а если не возник, то и проблемы нет. А ведь я, по идее, должен буду арестовывать тех, кто нарушит этот закон.

Иногда нам кажется, что мы знаем друг о друге всё, а потом обязательно случается что-то такое, в результате чего мы в очередной раз убеждаемся, что наши представления об очевидном расходятся самым печальным образом. При этом мы как-то ухитряемся уживаться и решать общие задачи.

Ничего особенно заметного в Академии за это время не произошло. Несколько курсантов получили увечья во время молодецких потех (а попросту говоря, во время драк), были списаны и отвезены на родные планеты. Вместо них привезли новых, с тех же планет. Будут учиться на следующем курсе. От ядов и паразитов никто больше не умер, но несколько человек довольно сильно болели. Я, например. Где-то я подцепил жучков, живущих под кожей. Медики намазали меня какой-то гадостью, из-за которой все волосы выпали, а потом не росли ещё три месяца.

Из заметных событий, достойных упоминания, следует вспомнить только судьбу "земляка" Суэви. Через год после прибытия на Вентеру он стал совсем не похож на себя того, который прибыл на базу. Перестал драться и задираться, начал уговаривать других курсантов соблюдать "Кодекс разумного существа" и проявлять вежливость. В один прекрасный день его нашли в дальнем коридоре базы. Он лежал, свернувшись в клубочек, и не подавал признаков жизни. Суэви, которого вызвали в качестве эксперта, с первого взгляда поставил диагноз. "Через неделю он превратится в серого летуна, подобного мне", — сказал он. Так и произошло. Косморазведка была в шоке, они мечтали иметь прирученными две разумные расы на планете, а получилась одна. Новый серый летун оказался совсем не похож на веселого задиру — кентавра, пугается собственной тени и шарахается от каждого звука. Суэви говорит, что это скоро пройдет. Он с ним не дружит, хотя и ведёт иногда довольно долгие беседы. Передаёт опыт мудрецов с золотыми крыльями, я полагаю.

Программа нашего настоящего вылета проста. Двое суток мы будем отходить от базы, чтобы удалиться на минимальную дистанцию прыжка, а затем возвратимся на базу прыжком, через контейнер.

06.08.3009

— Закрыть скафандры. Подготовиться к прыжку, — командует Грумгор.

С мест приходят доклады о готовности.

— Реактор на максимал, устройство телепорта включено, начинаю отсчет. Пять, четыре, три…

Я последний раз проверяю все расчеты. Наш корабль висит носом на базу, хотя с такого расстояния её, конечно, не видно. И тут я вижу, как рука Грумгора, ещё до того, как я успеваю проверить правильность ввода координат и сказать "Готов", откидывает предохранительный щиток и ложится на клавишу пуска. Мы проваливаемся в никуда, в подпространство без адреса и цели.

Я ждал смерти, я ждал боли. Вместо этого корабль погрузился в какую-то серую муть. Внутри корабля всё оставалось по-прежнему: горели лампочки, работали компьютеры, и мы все были живы. Правда, свет ламп стал каким-то синеватым, призрачным.

Перемещение из одной звездной системы в другую занимает доли секунды. Мы находились в подпространстве уже несколько секунд. Как далеко мы усвистаем за эти секунды? На сколько парсеков и сотен лет от родного мира? Даже страшно подумать. Секунды тянулись одна за другой, складывались в историю, а смерть всё не приходила. Наконец, убедившись, что в ближайшие мгновения мы не умрем, я заорал на Грумгора: