Волей Повелителя Перемен

– Боюсь, мне придется объяснить некоторые особенности эльфийских обычаев, – начала Видящая. – Многие знают, что мы, эльфы, живем долго. Из этого следует, что дети у нас рождаются редко… Но, что гораздо важнее, если возникает нужда в политическом браке – его стараются заключить на срок, – я кивнул. Об том я уже знал и ранее. – Но иногда этого оказывается недостаточно. Редко, но все-таки бывает необходимо заключить бессрочный союз. И тогда, чтобы не убить нелюбимого супруга и не сойти с ума, эльф или эльфийка может обратиться к нашей Матери. Она отмерит, взвесит, и, если сочтет пару достойными – изменит своего сына или дочь таким образом, что их союз станет желательным для обоих.

Я вздрогнул. Любовь, внушенная божеством… Если девчонка и вправду решилась на это…

– Иримэ… – начал я, и понял, что не знаю, как правильно сформулировать вопрос, чтобы никого не обидеть.

– Не знаю, – покачала головой Реалуэ. – Но, думаю, что она поступила именно так. А, учитывая, что Мать почему-то к тебе благоволит – шанс на это весьма высок.

– Это… это тяжело, – в последний момент поменял эпитет я.

– Среди людей «Песня о Лютиэнь» – считается любовной лирикой, а героической – только часть, относящаяся к походу Берена, – пояснила Реалуэ. – Но для нас, эльфов, повествование о Лютиэнь – это песнь о гражданском подвиге, и высоком чувстве долга. Ибо в поведении Лютиэнь как раз и видны признаки того, что ее изменила Мать, создавая новый Путь для нашего народа.

– «Дориат должен быть разрушен», – на самом деле ничего подобного в этом мире не случалось, но песни и истории, принесенные игроками, подвергались интерпретациям местных жителей. Что, в принципе, не вызывало удивления. А некоторые из интерпретаций оказывались вписаны в лор мира задним числом. Так, похоже, случилось и с историей похода за Сильмариллом. Интересно, кого воткнули на место Мелькора? Среди Древних владык было несколько богов, в число Атрибутов которых входила железная корона с яркими камнями.

– Мир менялся, и путь нашего народа должен был быть изменен, чтобы обеспечить его выживание, – ответила Видящая. – Многие погибли в той войне, но когда открылись Врата Инферно – мы уже были готовы к союзу с людьми… и люди – к союзу с нами. Вместе – мы выстояли.

Я улыбнулся, выслушав такую интерпретацию Сильмариллиона. Не «решающая война, определившая лицо мира», но стычка где-то на краю Фронтира, обеспечившая эльфам лучшие позиции в по-настоящему большой войне.

– Мать эльфов мудра, – признал я. Честно говоря, у меня мелькнула мысль через Реалуэ пригласить кого-нибудь из ее служителей, просто чтобы обеспечить мягкий противовес Свету. – И если она действительно даровала Иримэ Изменение, то я приму ее чувства. Но пока что я склонен посмотреть на то, что происходит. Ведь мы можем и заблуждаться в своих предположениях. А прямо спрашивать у вашей дочери, обращалась ли она к Матери – я не хочу.

– Это было бы невежливо… и неудобно. Для меня, – согласилась Реалуэ. – К тому же, «оставить проблему в стороне и посмотреть, не решиться ли она сама собой, в то же время подготавливая и другие варианты решения» – это очень… эльфийский подход к проблемам. Может быть, даже если Иримэ и решилась на предполагаемый нами шаг – это не было глупостью…

Внезапно меня вырвал из воспоминаний сигнал о поступившем системном сообщении. Смотрящий извещал, что заметил отряд орков.

Глазами нерожденной твари я наблюдал отряд орков, двигавшийся по степи к Орбаковской балке с севера. Рядовые орки с тяжелыми ятаганами тяжелой рысью бежали по сторонам от колонны швырятелей. Два огра, как осадные башни возвышались над толпой зеленошкурых. В этой толпе я с некоторым трудом различил украшенного перьями ученика шамана, с посохом и бубном на поясе.

Однако, двигались орки гораздо медленнее, чем могли бы бежать по степи. Когда отряд приблизился, я безо всякого удивления увидел, что между колоннами рукопашников и швырятелей бегут почти два десятка человек. Похоже, орки перехватили как-то небольшой караван, и теперь гонят захваченных, скорее всего – как запас продовольствия. В принципе, это вполне объясняло задержку. Будь орки одни – они, пожалуй, действительно достигли бы кладбища, которое гоблины начали было превращать во временный лагерь Орды, еще на закате.