Волею богов (СИ)

- Видишь ли, он хочет, чтобы народ привык к его покровительству, стал воспринимать его присутствие, как неотъемлемую часть жизни, и тогда, даже, если рано или поздно тайное станет явным, никто не захочет отказываться от бога, который обеспечивает нам безопасность и процветание. Надеюсь, так оно и будет.

- А чего он хочет от нас? - поинтересовался Уэмак.

- Как и все боги, драгоценной влаги, курений копала, продовольствия, даров, одеяний, головных уборов. Сейчас же знак заключения союза мы должны пустить себе кровь, все поголовно, даже дети. Тогда он примет нас и одарит своим покровительством. В городе мы должны построить ему храм, кроме того, пирамиды для Тескатлипоки, Миктлантекутли и Тлауицкальпантекутли. Остальные святилища - на наше усмотрение.

Истаккальцин ещё долго говорил, рассуждал вслух, приводил всё новые и новые аргументы. Уэмак понимал, ему хочется выплеснуть на кого-то всё накопившееся за долгое время со дня утраты связи с великими. Царевич видел, друг мучился каждый миг, как и он сам. То же острое осознание вины, то же предчувствие скорой расплаты, ощущение шаткости и неустойчивости положения. Но вот теперь, когда заключение союза - практически вопрос решённый, Истаккальцин сможет наконец-то выговориться. А Уэмак - нет. Ведь правителю нельзя показывать свои слабости, в глазах народа он должен казаться твёрдым и непроницаемым, словно глыба чёрного обсидиана. И Уэмак, как бывало и ранее, оставил все мысли и почти полностью очистил сознание. Вождь сидел, недвижимый, даже не фокусируя взгляд, речь Истаккальцина мужчина воспринимал лишь, как набор звуков, монотонный и лишённый всякого смысла. Он и его народ заняли свои места в бесконечной игре Дарителя Жизни. И хоть всё только начиналось, чувство было такое, словно уже достигнут конец пути. Неужели идти дальше уже нет сил? Или вскоре грядёт полное обновление?

Кто-то дотронулся до его руки, и Уэмак вздрогнул, приходя в себя. "Что с тобой?" - спросил обеспокоенный жрец. "Всё в порядке, Истаккальцин, - спокойно отвечал царевич, - Нам нужно готовить церемонию".

Слуги правителя созывали народ к палатке вождя, всех без исключения, даже грудных детей и раненых. Жрецы доставали свёртки с шипами агавы и другими приспособлениями для кровопускания. Вскоре начала собираться толпа. Люди знали, какую новость сейчас объявит предводитель, их переполняла надежда. Кругом только и говорили о начале новой счастливой жизни и о таинственном боге, под покровительством которого закончится время скитаний и начнётся эпоха роста и процветания.

Уэмак слышал из палатки шум сотен радостных голосов. Снова он осмелился достать и надеть регалии Кецалькойотля - расшитый плащ правителя и прекрасный головной убор кецальтлапилони (59) - роскошный каскад из перьев, ниспадающий с темени на спину и плечи. "Когда мы построим временный храм, я первым делом устрою ритуал вступления в ранг правителя с постом, молитвами, речами и жертвоприношениями", - сказал он Истаккальцину, облачаясь в костюм владыки. "Все в сборе", - доложил слуга, вошедший в палатку. "Тогда пора", - произнёс царевич и в сопровождении жреца вышел наружу.

Увидев Уэмака, люди притихли. Молодой вождь оглядел собравшихся. В первых рядах находились представители знати в ярких плащах и прекрасных головных уборах из драгоценных перьев. Их жёны надели белые блузы уипилли (60) с красочной вышивкой и юбки, окантованные пёстрой бахромой. Позади теснился простой люд в одежде из грубых волокон агавы, испачканной водными растениями и чёрным густым илом. Теперь вождь не отводил взгляда. Он пристально всматривался в глаза каждому, пытаясь понять мысли и настроения людей. Надежда, ожидание, радость, восхищение, боль, неверие, тревога, предвкушение - столько чувств застыли на лицах, и все они обращены к нему.