Вольф Мессинг. Экстрасенс Сталина

С ним жила или глухая, или немая женщина. Очень красивая. Я не знаю, была ли она ему женой (я была слишком мала для того, чтобы это понять). Она кормила меня завтраком. Мы не разговаривали, она только ставила мне еду, гладила меня. Я не знала ни слова по-русски, с ним разговаривала на идиш. А с домработницей объяснялась знаками, выучила только: «Я хочу кольбас!»

У Вольфа был громадный письменный стол и пишущая машинка. Очень шумная. Помню, что он пил водку. От него узнала, что есть водка с перцем. Для меня это было очень странно, до России я этого не знала. Он мне объяснил, что она еще и острая. Я попробовала. Это я помню до сегодняшнего дня.

Невозможно быть в контакте с человеком, который все знает, читает мысли. Очень тяжело. Он знал, в какой день я родилась, в какой час. Я сказала ему: «Папа рассказывал мне, что, когда ты сердился на своего отца, ты мог парализовать коров. Они стояли, как статуи, и не давали молока». Он рассмеялся и подтвердил, что это правда.

— Папа говорил мне, что ты немножко «ку-ку».

— Нет, но у меня есть сила.

— Какая сила?

— Сейчас, если я сосредоточусь, вот тот лист могу перенести оттуда сюда.

— Я не верю!

Я видела, как он движением головы поднял лист бумаги в воздух, медленно-медленно перенес его — и лист упал.

Однажды он спросил меня: Что будем делать на этой неделе? Я очень любила балет: «Я хочу балет!» Отправились в Большой театр. Он взял обрывки газеты и сказал мне: «Пошли. Сейчас ты подойдешь к кассе с этими клочками. Купишь билеты и получишь сдачу». Я про себя подумала: «Полный дурачок!» Он ответил: «Я не дурачок. У меня есть сила. Кассирша будет уверена, что это деньги, и даст билеты и сдачу».

Подошли к кассе. Вольф дал кассирше обрывки, что-то сказал, и она дала сдачу деньгами и два билета. Я была поражена. Отошли от кассы. Я опять про себя думаю: «Наверное, это фальшивые билеты. Нам не дадут пройти». Он говорит: «Нет, мы войдем. Ты посмотришь балет. Все будет в порядке». Так оно и было — все в порядке».

Лидия утверждает, что жила в Москве целых девять месяцев, но никто из знакомых Мессинга ее не видел. Приведенные ею детали его жизни внушают большие сомнения: он не носил дома тренировочный костюм, водку почти не пил, предпочитая коньяк, не имел дома пишущей машинки и всегда писал от руки. Эпизод с проходом в театр по листку бумаги повторяет описанную в мемуарах сцену получения по такому же листку денег в сберкассе. В общем, все указывает, что Лидия — обычная самозванка, решившая использовать популярность Мессинга в Израиле после прибытия туда в 80-е годы массы эмигрантов из СССР. Таким же самозванцем был упомянутый Шенфельдом «брат» Мессинга, который оказался просто однофамильцем, но без тени сомнения писал в израильском журнале «Тайноведение», что «хорошо помнит неоднократные вызовы брата из гостиницы «Москва», где тот жил, в КГБ и в Кремль; о боязни брата что-либо рассказывать об этих контактах; о запугивании брата со стороны КГБ угрозами на случай, если он что-либо расскажет посторонним об этих контактах».

При всей сомнительности этих откровений версия о тесных контактах Мессинга с Лубянкой до сих пор гуляет по страницам желтой прессы. Надо сказать, что ее породил сам телепат, не раз таинственно намекавший, что его талантами пользовались люди «оттуда». Говорил он и то, что его никогда не пустят за границу — «меня скорее уберут, чем выпустят». В архиве ФСБ утверждают, что никакого дела Мессинга у них нет, и их ведомство никогда не поддерживало контактов с телепатом. Однако ко всем утверждениям этой организации следует относиться осторожно — она просто обязана была если не использовать Вольфа Григорьевича, то уж по крайней мере держать его «под колпаком». Даже такой недоверчивый человек, как Н. Китаев, уверен в том, что «ключи от тайны Мессинга держались на Лубянке».

Нежелание допускать контакты телепата с иностранцами не только заставляло отказывать ему в выезде за границу, но и препятствовало его лечению. В 1973 году он попросил разрешить ему пригласить из США для операции на сосудах ног бригаду известнейшего хирурга Майкла Дебейки, который совсем недавно оперировал президента Академии наук М. Келдыша (а много лет спустя — президента России Б. Ельцина). Мессинг обещал сам оплатить все расходы, Дебейки вроде бы соглашался, но со стороны властей последовал решительный отказ.

При этом Мессинг продолжал курить, ел жирную пищу, не прекращал утомительных выступлений, что в итоге привело к печальному финалу. В октябре 1974 года он отправился на гастроли в закарпатский Ужгород, а в самом конце месяца Лунгину, только что вернувшуюся с юга, разбудил телефон: «Врач нашего института, извинившись за ранний звонок, сказала:

— Ваш друг Вольф Григорьевич находится у нас. Ему очень плохо, и предстоит тяжелая операция по замене подвздошных и бедренных артерий!..