Вольф Мессинг. Судьба пророка

– Вы серьезно говорите? Вы видите его?! – изумился «английский» Поляков, заметив, как напряглось лицо Мессинга и в экстазе задрожали руки. Потом его тело окаменело. Он впал в транс. Поляков уже хотел было вызвать врача, но неожиданно его остановил пришедший в себя Мессинг.

– Ведь вы из моего детства, – грустно произнес он. – Вы – одно из моих редких радостных воспоминаний. Отец, братья и другие родственники погибли в Майданеке. Мама умерла раньше, наверное, предчувствовала беду, грозящую семье, всем евреям. И у меня не осталось даже фотокарточки от тех лет. Ничего… А ваш родственник, Владимир Соломонович Поляков, живет в Ленинграде, он пишет веселые сценки для гениального артиста, сценарии для кинокомедий (В. С. Поляков тридцать лет сотрудничал с Аркадием Райкиным, был, совместно с Б. Ласкиным, сценаристом кинофильма «Карнавальная ночь». – В. С.). И я вижу… вижу… как вы встречаетесь с ним немолодые. Плачете от радости. Обнимаетесь. Потом – тринкен – выпиваете за встречу и… поете. Кажется, ту песенку, где упоминается Лазарь Поляков.

– Не может быть! – изумляется гость. – При «железном занавесе», опущенном между нашими странами, эта встреча невозможна!

– Извините, но занавес, даже железный, иногда приподнимается, – улыбнулся Мессинг, – вы встретитесь в Лондоне! – сказал он, направляясь на сцену.

– Мне верить в это или нет?! – вдогонку Мессингу крикнул Поляков, но ответа не услышал. Он вспомнит об этом разговоре только через полвека, когда к нему, девяностолетнему, приедет в гости из Москвы семидесятилетний Владимир Соломонович с молодой женой. Они обнимутся, заплачут, выпьют по рюмке русской водки и огрубевшими, хриплыми от старости голосами запоют популярную у бедных евреев свадебную песню…

Что еще запомнил Вольф Мессинг из своего детства?

Как ни странно, корыто, глубокое, с закругленными краями, такие продавались на базарах. Хозяйки ходили вокруг него и цокали языками. Полезная в хозяйстве вещь, но дороговатая. Сколько раз спотыкался об него Вольф, когда летом направлялся к открытому окну, за которым в небе сияла луна. Мать наполняла корыто водой, и Вольф, попав в нее ногой, останавливался. Луна по-прежнему манила к себе, но он понимал, что ему никогда не добраться до этого чудесного загадочного светила в окружении бесконечного множества звезд. Вольф думал, что небо похоже на землю, если смотреть на нее с большой высоты. Одни люди излучают свет, как эта луна, другие, менее удачливые и не столь именитые, кажутся звездочками, а остальных, бедных и несчастных, скрывает темнота, их не видно. Косые улочки, угловатые дома, заборы, лавки, синагоги, русские церкви – все они спрятаны во мраке. Может, поэтому Вольфу хочется засверкать хотя бы как самой малой звездочке на небе, заявить о себе, доказать, что он не зря появился на этом свете…

Ноги мерзли в холодной воде, и Вольф возвращался в кровать, но завтра, перед сном, он незаметно от родителей заберется на крышу дома и оттуда будет любоваться луной и звездами. Это зрелище окрыляет, и он мечтает вырваться из беспросветной нужды, взлететь высоко к звездам, держа за руку юную Бузю. Потом он удивится, увидев воплощение своих грез на картинах известного художника Марка Шагала, своим творчеством перелетевшего далеко за пределы родного Витебска…

История с корытом упомянута не случайно.

Сон мамы был чуток, и однажды она проснулась, услышав, что Вольф встал с кровати, подошел к окну, за которым ярко светила луна, и попытался влезть на подоконник. Мать перепугалась, рано утром побежала к раввину, который, по ее мнению, знал все, и рассказала ему о происшедшем. Раввин задумался, почесал бороду, затем открыл толстенную книгу и вычитал из нее, что мальчик, по всей видимости, страдает лунатизмом, то есть снохождением.

– Ой! – в страхе вскрикнула мама. – Спит и ходит и не чувствует, не замечает этого!

– Да, пребывая во сне, ходит, совершает другие более сложные движения и может даже производить различные непредсказуемые действия, – не вынимая носа из книги, проговорил раввин.

Мама заплакала, приложив платок к глазам, но раввин стал успокаивать ее и предложил очень простой способ – будить мальчика, когда он направляется к окну.

– Значит, нам с отцом придется не спать по ночам? – вздохнула мама, но тут же убедилась, что раввин настолько умен, что способен найти выход из любого положения.

– А вы поставьте между кроватью ребенка и окном большой таз с водой, – сказал раввин, довольно почесывая бороду. – Мальчик намочит ноги и очнется!

Так и получилось. Вольф, ступая в холодную воду, просыпался. В своих мемуарах он пишет об этом кратко и с одной целью: возможно, какой-нибудь на первый взгляд совсем незначительный эпизод окажется важным для разгадки его способностей и принесет пользу науке.