Вольф Мессинг. Видевший сквозь время

...Во мраке вспыхивали искры, рассыпались и гасли, и вдруг из мрака стали выплывать разные лица... и вид их был ужасен... проваленные черные глазницы... оскаленные рты, из которых выступали огромные клыки... и вот выплыло лицо фюрера: челка, усики... и глаза его, словно, дула пистолетов, смотрели в упор на Мессинга...

Гитлер не выдержал и подался вперед, не отрывая взгляда от Мессинга, стоявшего в середине зала между рядами. И толстый Геринг тоже наклонился вперед, вытянув шею.

Сзади тянули шеи Ганусен и штандартенфюрер, они тоже застыли, глядя на Мессинга.

– Это человек, которого боготворит вся Германия, – Адольф Гитлер! – и Мессинг поднял фотографию над головой. Было слышно, как зал выдохнул, потом истерично взвизгнула женщина, за ней другая, и вдруг весь зал встал, грохоча сиденьями кресел, и сотни глоток рявкнули на едином дыхании:

– Хайль Гитлер!

Взоры зрителей обратились к ложе, шторы которой раздвинулись, и все увидели стоящих в ложе Гитлера и Геринга. Гитлер с улыбкой поднял правую руку, и зал вновь прогремел:

– Хайль Гитлер!

В следующую секунду зал разразился громом аплодисментов. Часть публики сбилась в толпу около ложи, женщины и девушки кричали и плакали, расталкивали друг друга и тянули к ложе руки.

Гитлер смотрел на беснующуюся толпу и улыбался, подняв правую руку в нацистском приветствии. Рядом с ним стоял Геринг, тоже с поднятой вверх рукой, растянув губы в улыбке. Но Гитлер глядел не на зал вообще, он пристально смотрел на одного человека – на Мессинга.

Мессинг встретил взгляд Гитлера, и стоял неподвижно, и не кричал, и не хлопал...

– А этот юде умней тебя, слышишь, Ганусен? – сказал Гитлер. – Хорошо, лаборатория у вас будет. О результатах работы будете докладывать мне.

– Благодарю вас, мой фюрер. Мы будем работать изо всех сил.

– Я хочу с ним поговорить...

– Когда прикажете, мой фюрер. Мы хотели бы дать несколько выступлений по Германии, мой фюрер. Это очень поможет нашей работе в лаборатории. Без вашего разрешения это невозможно, – проговорил Ганусен

– Я скажу Геббельсу – разрешение вам будет, – кивнул Гитлер, глядя в театральный зал, где бесновалась, орала и визжала обезумевшая толпа...

У высокого готического окна стоял громадный глобус с политической картой мира, на нем окрашенные в разные цвета множество больших и маленьких государств. Красным пятном выделялся громадный Советский Союз, зелеными фрагментами – Британская империя, рассыпавшая свои владения по всему миру: Индия, Австралия, Канада, множество колоний в Африке... Гитлер вещал, положив ладонь на глобус и поглядывая на Мессинга:

– Видите, господин Мессинг, как несправедливо поделен мир. Колониальные империи Британия и Франция захватили почти все! Индия! Африка! Австралия! Они выжимают из народов этих стран колоссальные прибыли! Живут в благоденствии! Процветают! Имеют огромные армии! Вооружение! Что остается другим? Жалкое, нищенское существование! По указкам из Лондона и Парижа! Разве может германский народ смириться с такой судьбой? Разве я, вождь германского народа, могу смириться с этой вопиющей несправедливостью?

– Мне трудно ответить на этот вопрос, господин канцлер. Я не политик... Я только верю, что у каждого народа своя судьба.

– Но сильный народ может изменить свою судьбу. Под предводительством вождя, понимающего, как можно изменить ее... Или вы считаете, нужно покориться судьбе? Вот скажите мне, господин Мессинг, какой вам видится судьба вашего народа?

– Моего? – переспросил Мессинг. – То есть...

– Да, да, вашего народа... который пророк Моисей сорок лет водил по пустыне и наконец привел в землю обетованную. – Гитлер чуть усмехнулся.

– Мне очень трудно это сделать, господин канцлер...

– Почему? Ваш друг Эрих Ганусен говорил мне, что легче всего предсказывать тому, кого любишь. Неужели вы так не любите свой народ, что вам не под силу представить его будущее?

Мессинг молчал, глядя на Гитлера. Тот вновь усмехнулся, и голос его зазвучал почти весело:

– Попробуйте. У вас мощная энергия... и сильный интеллект. Я это чувствую.

Мессинг закрыл глаза, стоял, вытянувшись и весь напрягшись, ногти впились в ладони, а щека вдруг стала нервно подергиваться ...

...Он увидел бездну... и в этой бездне кружили планеты... темные, безжизненные, коричнево-серые с черными пятнами... И вдруг появилась земля... она была изумрудная, с черно-зелеными лесами и безбрежным синим океаном, затянутая белыми облаками... Она стремительно приближалась, и вдруг часть планеты стала затягиваться дымом... И он увидел дороги, по которым бредут колонны людей – стариков и мужчин, старух и женщин, детей. И все несут скромные пожитки в виде узелков за спиной или на маленьких тачках.

Немецкие солдаты бредут вдоль колонны, придерживая автоматы, висящие на груди... Он увидел женщин, бегущих по улице Варшавы, и немецких солдат, стреляющих им вслед... И женщины падают на мостовую. Они упали ничком, и на спинах пальто видна нашитая большая желтая звезда...