Вольф Мессинг. Видевший сквозь время

Дойдя до двери в кабинет вождя, Мессинг открыл ее и вошел в приемную. Поскребышев, сидевший в углу за столом, поспешно встал и вытянулся по стойке смирно, вытаращив глаза. Мессинг молча прошел к двери в кабинет и открыл ее.

Сталин сидел за письменным столом, его лицо освещала настольная лампа. Увидев Мессинга, он встал и проговорил с улыбкой:

– Как вам удалось пройти, товарищ Мессинг?

– Очень просто, товарищ Сталин. Я всем говорил, что я – товарищ Берия.

Сталин негромко рассмеялся и взял со стола трубку:

– А я не знал, что товарищ Берия может пройти в Кремль, не предъявляя документов… А вы большой хитрец, товарищ Мессинг.

– А уж какой вы хитрец, товарищ Сталин, – улыбнулся Мессинг. – Пока я шел по Кремлю, чуть не умер от страха…

– Кремля не надо бояться, товарищ Мессинг, – сказал Сталин, остановившись перед Мессингом. – Меня надо бояться… Вы где остановились?

– Пока нигде. Меня с аэродрома прямо к вам привезли, товарищ Сталин.

– Что ж, вас устроят… Поживите, посмотрите Москву.. Мы подумаем, как вам жить дальше, товарищ Мессинг. А вы сами как смотрите на свое будущее? Вы его видите?

– Нет, товарищ Сталин. О своем будущем я ничего не могу сказать. Только смутные ощущения.

– Какие?

– Я обрел новую родину – Советский Союз… я полюбил эту родину и готов служить ей на любом поприще.

– На каком же поприще больше всего хочется? – спросил Сталин.

– Выступать со своими психологическими опытами.

– Немногого же вам хочется, товарищ Мессинг.

– Если меня позовут на другую работу, я буду работать, товарищ Сталин.

– Хорошо, мы подумаем о вашем будущем, товарищ Мессинг… С товарищем Берия, а? – И Сталин вновь рассмеялся.

По утрам Вольф Григорьевич выходил из гостиницы «Москва» и гулял по городу. Бродил по Александровскому саду, по улице Горького… Однажды зашел в ту сберегательную кассу.

Остановился у входа, оглядывая зал с высоким потолком, окошки кассира и контролера, небольшие очереди посетителей. Мессинг встретился взглядом с кассиршей в окошке.

Кассирша была та самая женщина, у которой он получил по чистому листу сто тысяч рублей. Она, увидев его, побледнела, мгновенно схватилась за сердце, взгляд ее затуманился.

Мессинг поспешно отвернулся и быстро вышел из сберкассы.

Он бродил по улицам, смотрел на прохожих. Долго стоял у памятника Юрию Долгорукому, у памятника Пушкину, Гоголю, у памятника Маяковскому.

Берия обсуждал судьбу Мессинга с одним из своих генералов. Лаврентий Павлович, развалившись, сидел за столом и небрежно слушал генерала НКВД, сухощавого, стриженного под ежик.

– Тут, конечно, обладание сильнейшим гипнозом, Лаврентий Павлович. Я что подумал, если этого Мессинга привлечь к работе с разведкой?

– Каким образом привлечь? – спросил Берия.

– Понимаете, я с разными психологами говорил – приемам гипноза можно обучать. Если, конечно, у ученика есть такие способности… ну хоть небольшие. При обучении эти небольшие способности можно развивать. Так вот, если этого Мессинга привлечь к обучению наших разведчиков? Которых за рубеж готовим. Думаю, большую пользу можем извлечь.

– На чем гипноз основывается, что твои психологи говорят?

На интуиции. У обычного человека есть, предположим, десять процентов интуиции, у человека опасной профессии – охотник, разведчик, летчик – процентов тридцать, а у человека, который, предположим, воевал, у него и все пятьдесят процентов интуиции будет. Инстинкт самосохранения срабатывает… И еще, конечно, есть самородки, у которых этой интуиции и все восемьдесят-девяносто процентов. Они и становятся гипнотизерами.

– Что-то просто у твоего психолога получается. Тридцать процентов, пятьдесят процентов… А Мессинг из Лубянки вышел и на Лубянку вошел! Через все посты! К товарищу Сталину через все посты прошел! Прямо в кабинет пришел! Какая тут, к чертовой бабушке, интуиция?!

– Психологи говорили… – растерялся генерал. – Известные ученые…

– Ни хрена они не понимают, твои известные ученые, Сергей Николаевич, – усмехнулся Берия. – Определим его в школу разведки, а потом он убежит и всех наших агентов завалит. Так, да?

– Почему убежит? Он сюда прибежал, от Гитлера спасался. Ему теперь убегать некуда.

– В Англию убежит… в Америку убежит… – ответил Берия. – Не верю я ему..

– Ну, раз не верите, тогда, конечно… – развел руками генерал.

– Верю, но не до такой степени, чтобы привлекать его к работе с агентурой.

– Тогда у меня все, Лаврентий Павлович. Разрешите идти? – Генерал встал.

– Идите. Я должен подумать о будущем этого Мессинга… посоветоваться должен. Как он время проводит?

– В гостинице сидит… завтракает, обедает, ужинает… гуляет много…

– Через неделю отправляйте его обратно в Минск.

Слушаюсь, Лаврентий Павлович

Минск, 1941 год

Я достаю из широких штанин
Дубликатом бесценного груза!
Читайте! Завидуйте! Я – гражданин!
Советского Союза!

Илья Петрович даже покраснел от натуги, выкрикивая последние слова стихотворения, и зал взорвался дружными аплодисментами.

Илья Петрович быстро откланялся и ушел за кулисы.