Вольф Мессинг. Видевший сквозь время

– Каким образом? – пожал плечами Мессинг.

– Можно, я побуду до прибытия в порт в вашей каюте? Если я буду здесь, хозяин казино со своими молодчиками действительно может напасть на меня и отнять деньги. А то, чего доброго, меня выкинут за борт… Моя просьба не очень вас затруднит?

– Что ж, пойдемте, – вздохнул Мессинг и пробурчал вполголоса: – Навязались вы на мою голову..

В большой просторной каюте Вольфа расположились Цельмейстер, Канарис и сам Мессинг. Хрипело и плевалось словами радио. Цельмейстер налил себе виски из бутылки, стоящей на небольшом столике, добавил лед из вазочки и закурил папиросу. Канарис маленькими глотками потягивал виски, потом отставил бокал и, вытащив из хрустальной вазы с фруктами яблоко, с хрустом откусил от него.

– Нет, я отказываюсь что-либо понимать в этой вонючей жизни. – Цельмейстер огорченно взмахнул рукой и отхлебнул виски. – Простите, Вольф, я тоже очень нуждаюсь в деньгах, и у меня много долгов. И у меня семья – жена и четверо детей, черт бы вас побрал! Почему вы для меня не сыграли в казино?

– Я же не знал, что у вас много долгов, – усмехнулся Мессинг.

– Нет, я понимаю, конечно, что гений сродни сумасшедшему, но не до такой же степени, дорогой мой! Выиграть кошмарную сумму денег и отдать ее первому встречному!

– Мы с господином Мессингом старые приятели, – сказал Канарис.

– А я, выходит, совсем новый приятель? – вытаращил глаза Цельмейстер. – Мне денег не нужно? Вы хоть бы поделились выигрышем, старый приятель! Захапали все денежки да еще у нас прячетесь!

– Не завидуйте, – ответил Канарис и отпил глоток виски. – Зависть – нехорошее чувство… Я предлагал господину Мессингу сорок тысяч, но он отказался.

– Что-о?! – завопил Цельмейстер. – Сорок тысяч? Отказался?! Да он в самом деле сумасшедший! – Цельмейстер залпом допил виски и тут же налил себе еще, бросив в стакан несколько кусочков льда. – Слышите, как вас там… Канарис? Давайте сюда сорок тысяч.

– Не дам. Вы-то здесь при чем? – набычился Канарис.

– Я – финансовый директор этого человека. – Цельмейстер ткнул пальцем в сторону Мессинга. – Вы хоть знаете, что он находится на стадии полного банкротства?

– Перестаньте, Питер, – улыбнулся Мессинг. – Мы скоро разбогатеем…

– Вы? Разбогатеете? Никогда! – категорически отрезал Цельмейстер, глотнул виски, поморщился. – Мой драгоценный Вольф, первое ваше выступление – в оперном театре. Это главный очаг культуры в столице Аргентины. И от этого выступления будет зависеть успех всего турне. Иначе вы останетесь нищим до конца дней своих! Я не ясновидящий, но в этом почему-то уверен!

– У господина Мессинга все будет отлично, – улыбнулся Канарис и откусил от яблока.

Вольф молча вертел в пальцах стакан, задумчиво глядя в большой круглый иллюминатор, за которым плескалось море. В дверь резко постучали, и вошел Лева Кобак. Он был взволнован:

– Вы не слышали? Только что передали!

– Что же такого особенного передали, Лева? В Германии подешевела колбаса, а в Париже – вино?

– В Германии революция, Германия подписала капитуляцию. В Берлине беспорядки, стрельба, много убитых. Кайзер свергнут, – отрывисто выпалил Кобак.

– Н-да-а, вовремя мы дали деру из Европы… – глубокомысленно изрек Цельмейстер.

Мессинг встал, покрутил ручку настройки, но по-прежнему слышался лишь треск и неразборчивая мужская речь.

– Ну, хоть, слава Богу, эта проклятая война закончилась… – пробормотал Кобак и, подойдя к столику, налил себе виски, бросил два кусочка льда, встряхнул стакан. – Правда, другая началась… в России…

– С кем? – спросил Цельмейстер.

Да черт разберет… гражданская война… свои со своими… и еще с Польшей… в общем, господа, начался вселенский бардак… и только нашему ясновидящему Вольфу известно, когда и чем эта новая война закончится. А, господин Мессинг, скажите, успокойте наши растревоженные души. – Кобак смотрел на Вольфа совсем не весело, а, скорее, с большой тревогой…

– Ничего, Америка далеко от Европы… – многозначительно проговорил Канарис. – Когда там все утрясется, я вернусь с миллионами в кармане!

– Мне кажется, вы вернетесь значительно раньше, – ответил Цельмейстер. – В тюремной каюте…

Канарис посмотрел на него и засмеялся. Он покрутил головой, продолжая смеяться, потом сказал:

– Вы хоть знаете, господа, что Аргентина сегодня самая богатая страна во всей Америке? Да, пожалуй, и во всем мире.

– Самая богатая? – недоверчиво спросил Лева Кобак.

– Да, да! Европа за время войны обнищала вдрызг, а здесь люди лопаются от денег. И знаете, на чем они разбогатели? На торговле мясом!

– Мясом? – опять недоверчиво переспросил Лева Кобак.

– Да-да, мясом! Так что тут есть чем поживиться – деньги лежат прямо на дорогах! – и Канарис снова засмеялся.

Мессинг по-прежнему молчал, задумчиво глядя в иллюминатор, за которым дышало безбрежное море.

В дверь каюты постучали, она открылась, и внутрь заглянул стюард, одетый в белый с золотыми пуговицами китель:

– Господа, прибываем в Буэнос-Айрес – лучший и самый красивый город в мире, – с лучезарной улыбкой доложил он.