Вольф Мессинг. Видевший сквозь время

Гитлер наблюдал за представлением из полузакрытой шторами ложи, рядом с ним втиснулся в кресло массивный Герман Геринг. Фюрер, одетый в светло-коричневый, наглухо застегнутый френч, сидел прямо, сложив руки на коленях. Позади него на стуле примостился Ганусен, он то и дело вытирал платком мокрое от пота лицо и облизывал пересохшие губы. Вплотную к Ганусену расположился штандартенфюрер СС. Он был напряжен и натянут как струна и не сводил взгляда с Гитлера.

Позади них, у двери в ложу, стояли два офицера СС.

– Этот опыт я выполню с завязанными глазами, – говорил со сцены Мессинг. – Любой желающий из зала может подняться на сцену и мысленно продиктовать мне задание, которое я должен выполнить.

Зал оживился, зрители вполголоса переговаривались друг с другом, посматривая на стоящего у края сцены Мессинга.

– У нас есть в зале такой желающий? – чуть обернувшись, спросил Гитлер.

– Так точно, мой фюрер, – наклонившись вперед, вполголоса проговорил штандартенфюрер. – Двое. Ротенфюрер Ганс Руммениге, он в шестом ряду, другой – шарфюрер Вальтер Белль – в одиннадцатом, в середине ряда.

И действительно, из середины шестого ряда встал молодой человек в темном костюме и начал пробираться к проходу. Зрители внимательно следили за ним. Он прошел к сцене, медленно поднялся по ступенькам и остановился перед Мессингом, чуть поклонившись ему с улыбкой.

– Как вас зовут? – спросил Мессинг.

– Ганс Руммениге, – четко, по-военному ответил молодой человек.

– Вы уже приготовили мне задание? Вижу, что приготовили. Тогда приступим.

Мессинг вынул из кармана черную повязку и протянул ее Руммениге со словами:

– Пожалуйста, убедитесь, что это плотная повязка и сквозь нее нельзя ничего увидеть.

Руммениге пощупал повязку, посмотрел ее на свет, приложил к своим глазам и затем вернул Мессингу.

– Сквозь нее ничего не видно, – подтвердил он.

– Тогда повяжите мне ее сами. – И Мессинг повернулся к нему спиной.

Руммениге закрыл Мессингу глаза и крепко завязал тесемки на затылке. Мессинг ладонями прижал повязку к лицу и сказал:

– Отлично, я ничего не вижу! Будьте любезны, господин Руммениге, диктуйте мысленно свое задание, а я постараюсь его выполнить…

Руммениге уставился на Мессинга и стал мысленно диктовать. Губы его при этом несколько раз шевельнулись.

Мессинг медленно спустился со сцены в зал, остановился, оглядываясь по сторонам. Его бледное лицо, перечеркнутое черной повязкой, выглядело страшновато.

Зрители напряженно следили за его передвижениями. В зале стояла мертвая тишина.

Мессинг по проходу дошел до шестого ряда и, остановившись, вновь стал оглядываться по сторонам, затем нерешительно двинулся дальше…

– Какое задание он ему приготовил? – чуть повернув голову, спросил Гитлер.

– Найти в одиннадцатом ряду шарфюрера Вальтера Бёлля. Во-первых, назвать его имя, сказать, кто он по профессии и в каком звании. Затем достать из правого кармана пиджака вашу фотографию, мой фюрер, и сказать, кто изображен на фотографии.

– Зачем? – спросил Гитлер.

– Простите, мой фюрер, не понял: что «зачем»?

– Зачем мою фотографию? – нервно дернулся Гитлер.

Штандартенфюрер растерянно молчал, затем посмотрел на Ганусена взглядом, не обещавшим ничего хорошего. Ганусен поспешно наклонился в сторону Гитлера, просипел:

– Это моя идея, мой фюрер. Для Мессинга это будет самым трудным, ибо ваша индивидуальность не поддается гипнозу и телепатическому воздействию. У вас слишком хорошая психологическая защита.

– Но ведь он не меня будет ощупывать, а фотографию, – усмехнулся Гитлер.

– Любая фотография хранит в себе энергию человека, на ней изображенного, мой фюрер. – Ганусен достал платок и промокнул мокрый лоб.

Мессинг дошел по проходу до одиннадцатого ряда и опять остановился. Вновь стал оглядываться по сторонам, а затем двинулся вдоль ряда. Сидевшие в креслах зрители поспешно вставали. У кресла номер пятнадцать Мессинг остановился и попросил:

– Встаньте, пожалуйста.

Сидевший в кресле широкоплечий рыжий детина лет двадцати пяти усмехнулся и медленно поднялся.

– Мне продиктовали, чтобы я назвал ваше имя… Сейчас попытаюсь… Вас зовут… Виктор… нет, не так… Вас зовут Генрих… нет… Вас зовут Вальтер, а ваша фамилия Бёлль… Да, верно, – Вальтер Бёлль. Вы служите в армии… нет, что-то другое… это не армия, но в то же время армия… черное… Да, вы служите в СС, и ваше звание шарфюрер! Не надо, не говорите, правильно я сказал или нет. Потом господин Руммениге все скажет сам. Теперь расстегните пиджак и позвольте залезть в ваш правый карман…

Рыжий Бёлль выкатил глаза и даже рот открыл. Он ошеломленно смотрел на Мессинга и почти машинально расстегнул пуговицу пиджака, развел полы в стороны. Мессинг аккуратно сунул пальцы в карман, вынул фотографию и тут же прижал ее к своей груди, накрыв ладонью. Сказал громко:

– Это фотография! Господин Руммениге, стоящий на сцене, приказывает мне назвать лицо, изображенное на фотографии… Сейчас попробуем…

Гитлер снова чуть повернул голову и, взглянув на Ганусена, сказал насмешливо:

– Ты так можешь? Сомневаюсь…

– Почему же, мой фюрер? При соответствующей тренировке…