Вольферт Веббер, или золотые сны

Вашингтон Ирвинг. Вольферт Веббер, или золотые сны

В году от Рождества спасителя нашего тысяча семьсот... – каком точно, не вспомню, во всяком случае в самом начале прошлого века – в старинном городке Манхеттен обитал некий весьма почтенный бюргер по имени Вольферт Веббер. Происходил этот Вольфсрт Веббер от старого Кобуса Всббера из города Бриллс в Голландии. Что касается Кобуса Веббсра, то он был одним из первых переселенцев, прибыл в провинцию еще во времена правления Олофа ваи Кортландта, или иначе Сновидца, и прославился тем, что первый в этих местах взялся за выращивание капусты.

Участок земли, ка котором когда-то осел Кобус Веббер со своею капустой, сделался с той поры достоянием рода, продолжавшего с похвальным и отличающим наших голландских бюргеров постоянством заниматься тою же отраслью огородничества. Несколько поколений сряду все семейные способности и дарования Вебберов были направлены лишь на то, чтобы изучить и улучшить этот некогда благородный овощ, и не в чем ином, как в этой концентрации мысли должно видеть истинную причину невероятных объема и славы, обретенных капустою Вебберов.

Династия Вебберов продолжалась непрерывною чередою, и никогда ни одна семья не предъявляла столь неоспоримых свидетельств законного происхождения всех ее членов. Старший сын наследовал от отца не только земельный участок, но и его внешность, и если бы были написаны портреты этого рода невозмутимых и спокойных властителей, они предстали бы перед нами рядом голов, которые являли бы собой поразительное сходство, как по форме, так и по величине, с овощами, над которыми они неограниченно властвовали.

Глава рода неизменно имел местопребывание в родовом замке, то есть в построенном на голландский манер доме из желтого кирпича, с фронтоном под двускатною островерхою крышей, увенчанною всегдашним железным флюгером-петушком. Все в этом здании имело добротный, почтенный вид. Стайки стрижей населяли крошечные деревянные домики, прибитые вдоль его стен; ласточки гнездились под навесом крыши, а всякий знает, что эти льнущие к человеку птички приносят счастье тому жилью, в котором нашли для себя приют. И в солнечное ясное утро, в начале лета, приятно и радостно было слушать их веселые, беспечные голоса, когда они порхали в чистом, пьянящем свежестью воздухе и как бы славословили своим щебетом величие и процветание Вебберов.

Так-то спокойно и безмятежно произрастал этот блистательный род под сенью могучей чинары, которая мало-помалу разрослась настолько, что закрыла своею тенью весь их дворец. К их владениям все ближе и ближе подступал предместьями город. Поднимались дома, закрывавшие привычные виды; проселки, пробегавшие рядом, превращались в шумные и людные улицы; короче говоря, сохраняя обычаи и уклад сельской жизни, Вебберы начали чувствовать себя горожанами. И все же, несмотря на это, они держались своего наследственного характера и наследственных владений с тем же упорством и тою же цепкостью, с какими маленькие немецкие государи жмутся среди обширной империи. Вольферт был последним представителем рода и, унаследовав от предков родовую скамью у входной двери под родовым деревом, хранил скипетр и державу прадедов и представлял собою нечто вроде сельского князя внутри метрополии.

Дабы разделить заботы и радости единодержавия, он избрал помощницу и супругу – одну из тех превосходных женщин, которых зовут хлопотуньями; это значит, что жена его принадлежала к разряду тех маленьких домовитых хозяек, что всегда суетятся и всегда заняты, даже тогда, когда делать в сущности нечего. Ее деятельность, впрочем, приняла несколько одностороннее направление. Казалось, что вся ее жизнь посвящена непрерывному, самозабвенному, не имеющему ни конца ни края вязанью. Была ли она дома или в гостях, на ногах или в кресле, спицы ее неизменно пребывали в движении, и утверждают, что благодаря своему неутомимому прилежанию она почти полностью обеспечивала свое хозяйство потребным количеством носков и чулок. Эту достойную чету небо благословило единственной дочерью, взращенною с нежностью и заботливостью. На ее воспитание было положено неимоверно много труда, так что она умела шить самою разнообразною строчкой, приготовлять варенья и соленья всякого рода и даже вышить по канве свое имя. Влияние ее вкусов и склонностей можно было заметить на их огороде, где, наряду с полезным, появилось и то, что попросту радует глаз; так, например, ряды горделивых златоцветов, или иначе ноготков, и великолепных мальв окаймляли грядки с капустою, и гигантские подсолнечники склоняли на изгородь свои тяжелые круглые лица, и казалось, что они со страстью и увлечением строят глазки прохожим.