Волга-матушка река. Книга 2. Раздумье

— Столица наша, Ур-Му-Сала! — с легким смехом пояснил Егор Пряхин.

— Спят все, а то не так бы сияло, — с досадой проговорил Иннокентий Жук.

Это была центральная усадьба колхоза «Гигант». Тут их встретил Петин, часа за два до них сюда прибывший. Аким Морев немедленно направил его в совхоз имени Чапаева заняться стадами коров и рассказал, что видел у Клякина, одновременно намекнул и на то, что Петину, пожалуй, лучше перейти на работу в сельхозотдел обкома. А наутро обошел усадьбу. Тут была больница, ветеринарный пункт, школа, клубик, библиотека, радиоузел, обслуживающий и вдали двенадцать точек, где жили чабаны и их помощники.

Аким Морев побывал на всех этих точках и внимательно осмотрел хозяйство. Ему очень понравились дома для чабанов, построенные из сосновых бревен, полукруглые дворы из камыша, примыкающие к домам, крепкие кошары, а главное то, что около кошар сложены огромные стога сена — запасы на всякую беду.

— Молодец. Молодец вы, Иннокентий Савельевич, — расхваливал он в присутствии Егора Пряхина Иннокентия Жука.

Ну, а Жук, он ведь человек «не вешай ухо»: от похвалы секретаря обкома не расплылся в улыбке, как другие, а наоборот, весь как-то перекосился и проговорил будто между прочим:

— Вы хвалите, а прокурор под суд отдаст.

— Это почему же? — недоумевая, спросил секретарь обкома, видя, как к кошаре подкатила грузовая машина, загруженная сосновыми бревнами.

— Видите, Аким Петрович… из какого материала мы тут дома-то понастроили? А где взяли?

— Вероятно, на лесоскладе.

— Угу, — громко произнес Егор Пряхин, предостерегая этим Жука: дескать, молчи, зачем сам головой в петлю лезешь?

Но Жук мужик хитрый: не пожелал продешевить похвалу секретаря обкома.

— Двести раз мы обращались, Аким Петрович, на лесосклад: там только дрань, а нам нужны бревна… Ну, и пошли на дикое… ай-яй! Выслали на Волгу бригаду. Бревна-то по Волге плывут, ребята их ловят, грузят и — сюда… Ай-яй!

— Это как же они плывут? — уже догадываясь о махинации Жука, воскликнул Аким Морев.

— Отбиваются от плотов в Приволжске. Туда плоты гонят на строительство гидроузла и прочая… Ребятки наши ловят и — сюда, — так Иннокентий Жук и не сказал о том, что вынужден был договориться с теми, кто разбирал плоты в Приволжске, и те, за «перепрыг», ежедневно выталкивали из плотов определенное количество бревен и пускали их «вдоль да по реченьке». Про это не сказал Жук, однако «на всякий бедовый случай» намекнул, чем и остался очень доволен.

«Прокурор встряхнет, я к Акиму Петровичу: хвалил, мол, а теперь помогай», — мысленно одобрил свой подход Иннокентий Жук и улыбнулся.

Аким Морев не осудил Иннокентия Жука, но с грустью подумал: «Призывали колхозников строиться, а на лесоскладах доски не купишь… Только дрань… И толкаем такого человека, как Иннокентий Жук, на махинации, — и записал в блокнот: «Надо поручить Опарину, пусть облисполком займется лесоскладами. Пора в районных селах организовать продажу бревен, теса, досок». После этого сказал:

— Вы, может, даже не предполагаете, что заложили новый район. Придет сюда большая вода, а с ней придут люди, и тогда ваши точки превратятся в села, а центральная — в районный городок.

— Хитер. Хитер наш Иннокентий Савельевич, — вспомнив все это, проговорил Егор Пряхин, и опять собственные заботы стали одолевать чабана. — Все будет. Только вот артезиан — успеют ли мастера дать нам воду? Какие хорошие ребята! Но баранину не едят. Говорят: «надоело». Баранина надоела? Лучшую баранину подаешь им на стол — нос воротят. На днях плотвишку прислали… Все накинулись — только давай.

Егор Пряхин развернулся — именно развернулся, а не повернулся: он как-то огрузнел от нахлынувших на него чувств и посмотрел в сторону своего хозяйства.

Из предутренних сумерек выступал огромный дом, красуясь светлым коньком и черепичной крышей. К дому примыкает полукруглый двор, огороженный забором из пучков камыша, в конце двора — кошара, а за кошарой стога сена: запас. Теперь снег ли выпадет, ураган ли какой, загоняй овец в кошару, корми сеном месяц-два. Только вот вода. Без воды гибель неминуемая. Неподалеку отсюда пройдет Большой канал — радость чабанов. Но когда-то он будет готов? Говорят, скоро. Хорошо бы! Тогда Егора Пряхина никакая сила не заставит выводить отару с Черных земель.

Он еще раз посмотрел на хозяйство и перевел взгляд на бугор: там, уткнув лобастую морду в крупные лапы, лежал Степка и поводил злыми глазами то вправо, то влево.

Егор Пряхин сказал:

— Ведь меня караулишь, сатана. А поддайся — в загривок вцепишься. — И еще сказал, уже ни к кому не обращаясь, а так, по привычке высказывать мысли вслух: — В Приволжск на пленум обкома партийного пригласили меня. Приезжай, Егор Васильевич, расскажи, как и что, куда идти, а куда нельзя поворачивать. Про твое озорство сказать? — неожиданно обратился он к Степке. — А, замотал башкой! Боишься: на всю область ославлю. А пригласил меня Аким Петрович. Вот кто!

5

Волга взвихрилась…