Волга впадает в Гудзон

— Как вы понимаете, поскольку сразу же после этого рокового вечера господин Григорьев бесследно исчез, мы с неизбежностью должны сделать вывод, что именно он и провел каким-то образом, да еще незаметно, в клуб убийцу. Несостоявшегося, конечно, но все-таки убийцу. Расскажите, пожалуйста, еще раз о том, куда вы и почему в тот вечер столь поспешно уехали, даже не проводив своего гостя до машины, хотя это, насколько я знаю, противоречит сложившейся традиции?

— Боже мой! — Сибиркин вновь нервно хрустнул пальцами. — Но я уже дважды все рассказывал вашему… человеку… Ну хорошо-хорошо… Дима… Я имею в виду Григорьева… Его зовут Дмитрий Иванович… Словом, еще дня за два мы договорились с устроителями этой выставки — «Технокласс», что в тот день в половине восьмого вечера приедем для окончательного оформления договора. Вы, наверное, в курсе, что у нас буквально на днях открывается их экспозиция, связанная с энергетической промышленностью, вообще с энергетикой.

— А о том, что в этот же день планируется встреча с Мансуровым, вы ведь тоже знали заранее?

— Знал, конечно! Но никак не предполагал, что встреча затянется на целых три часа!

— Во время встречи вы были в зале?

— Совсем немного, поначалу. Потом меня вызвали в ресторан, потом возникла необходимость разобраться в документах по экспозиции еще раз. Словом, я закрутился и в зал не вернулся, но Григорьев присутствовал почти до конца, пока уже я сам его оттуда не вызвал. За какое время до завершения встречи — убейте, не помню! Меня об этом уже спрашивали, но я не помню!

— И что же, больше вы с Мансуровым не общались?

— Вообще-то если это можно назвать общением… Буквально на секунду я заглянул за кулисы — публика уже покидала зал… Предложил ему отужинать в нашем ресторане, но он отказался.

— А если бы согласился? Вы бы что, отменили ваш визит к устроителям выставки?

Сибиркин вздохнул и опять вытер лысину белоснежным носовым платком, который так и не выпустил из рук.

— Честно говоря, я не сомневался, что Ренат Георгиевич откажется, предложил из вежливости и уже во второй раз. О Мансурове в нашей среде многое известно, в том числе и о его привычках: он на такие приглашения не откликается… не откликался никогда. Я, когда предложил ему поужинать у нас — ну во второй раз… Меня Дима уже ждал за кулисами, мы очень торопились.

— И сразу же отключили мобильные телефоны, — напомнил следователь.

— Ну да… Нам нужно было по дороге еще обсудить кое-какие детали.

— От устроителей выставки вы уехали приблизительно в девять пятнадцать вечера, но телефоны так и не включили… Я имею в виду в тот день.

— Я понятия не имею, почему это не сделал Григорьев, я его с тех пор и не видел, как вы знаете. Что касается меня, я же пояснял! И жена моя может подтвердить: устал я в тот вечер, голова разболелась, приехал домой, принял ванну и лег спать, наказав жене, если кто-нибудь будет до меня дозваниваться по городскому телефону, говорить, что нет дома, даже если в клубе случится пожар. Кто мог предположить, что случится кое-что похуже пожара?! Только не я!.. Ну а мобильный я — да, не только не включил, но и утром про него вспомнил чисто случайно, уже по дороге на работу.

— У меня к вам еще один вопрос, на сегодня последний: вы уверены, что действительно не видели в тот вечер в клубе человека, покушавшегося на Мансурова? Я сейчас еще раз покажу вам фотографию…

— Господи, да что же это такое… — суетливо забормотал Гордей Васильевич, отводя взгляд от физиономии Иванова, запечатленной на снимке, который пододвинул ему следователь. — Вы мне, кажется, не верите… Клянусь вам…

Владимир Владимирович Дубинский редко брал своих подозреваемых на пушку — исключительно в случаях, когда в собственных догадках был уверен на все сто. Сейчас выпал именно такой случай.

— Гордей Васильевич, — в голосе следователя не осталось и намека на еще недавнее сочувствие, — вы ведь предупреждены о тех мерах, которые влечет за собой дача ложных показаний? Между тем один из ваших сотрудников все-таки видел этого горе-киллера, причем видел вместе с Григорьевым и с вами!

— Не может такого быть! — почти взвизгнул Сибиркин, отчаянно ломая пальцы. — Я… Мне кажется, я действительно видел куртку, похожую на эту, рядом с Григорьевым, но не этого типа, клянусь! Только куртку!

Владимир Владимирович вздохнул и подвинул к Гордею Васильевичу лист кальки с каким-то планом, напоминавший поэтажный план здания из тех, которые имеются в любом БТИ. Собственно говоря, в БТИ он и был получен накануне Игорем Калиной.

— Что это? — нервно вздрогнул Сибиркин, опасливо покосившись на бумагу.

— Не узнаёте? — удивился Дубинский. — Всего лишь план здания, в котором и располагается ваш клуб.

— При чем тут…