Воля богов!

— Скажу сразу откровенно и прямо, чтобы этот разговор бесполезно не затягивать. Раньше надо было об этом думать. Где вы все были, когда эта сволочь надо мной постоянно издевалась? Кто больше всех в нашем войске трудился для славы Атреевичей, кто за ихних жён себе анус больше всех рвал, кто ночи не спал, а все дни проводил в битвах? Я за это время штук двадцать городов захватил. Мне кто-нибудь сказал за это спасибо? Кто всё время в лагерь с горами трофеев возвращался, будто птичка к птенцам с червяком в клюве? И каждый раз вместо благодарности получал истерики и скандалы. Агамемнон всё себе забирал и раздавал своим дружкам, а мне только то, что ему казалось лишним. И всякий раз сцены мне устраивал, я-де без приказа на варваров напал. Так что ж он приказов таких не отдавал?! Мы сюда воевать пришли или в лагере как идиоты торчать? Сам он хоть раз какой-нибудь город захватил? Только и умеет, что на других наезжать. А теперь уже до того обнаглел, что пленниц у меня отнимать начал. А ведь мы все из-за чего сюда пришли? Потому что кто-то у его братца жену увёл. Выходит, только у Атреевичей жён уводить нельзя? Мужской гордости ни у кого, кроме них, тут нет? Я, может быть, эту, — тут Ахилл на мгновение задумался, обнаружив, что не знает имя пленницы, которую забрал себе Агамемнон. Вроде она говорила, что её отца зовут Брисом, а как её саму зовут, он не спросил, — которая дочка Бриса — я её, может, больше жизни любил, как если бы она мне жена была. А он её забрал и теперь, небось, с ней развлекается. Думает, я её обратно возьму? Пусть дурака ищет! Достало! Хватит! Считаете, что я воюю неправильно, так я вообще никак воевать не буду. Вы и так справляетесь. Стену, я видел, вчера построили. Думаете, она Гектора остановит? Мечтать не вредно! Теперь-то он вам покажет! Это пока я за вас воевал, он из города носу высунуть не решался, а теперь-то он уж развернётся. Я ему больше не враг. Моя служба закончилась. Завтра сажусь на корабль и уплываю к себе домой. И вам то же самое советую сделать, если у вас ещё гордость осталась. Агамемнону всё равно надо над кем-то издеваться. Не будет меня — над вами станет. Я ведь не для себя стараюсь, я не только свою честь защищаю, но и вашу — вы-то сами трусите ему поперёк говорить. Вот он вас ко мне и послал. Сам-то побоялся мне в глаза посмотреть. Хвост поджал, заскулил, как собака побитая. Купить меня захотел. Но я у него ничего не возьму, так и передайте. Хоть он мне все сокровища мира предложит! Никогда больше с ним никаких дел иметь не буду. Всё! Его для меня не существует. Раз он меня оскорбил, обобрал — второго раза не будет. И дочери его мне не надо. Один раз он уже называл меня женихом своей дочки — использовал меня, гад, как приманку, до сих пор вздрагиваю, как вспомню, в какое он меня тогда положение поставил. Пусть бы его дочери хоть красивей Афродиты и умней Афины были — даром не надо, пусть других желающих ищет, кто знатнее и послушнее. Мне мой папа дома какую угодно невесту найдёт, за меня пойдёт всякая. И заживу, наконец, как человек. И не надо мне никаких троянских сокровищ. Да и откуда там сокровища после нашей-то осады — они всё проели уже давно! Сокровища дело наживное, можно и без них прожить, а вот если помру, то никакие сокровища мне не понадобятся. Мне мама с самого начала говорила, что убьют меня здесь, а если вернусь, то доживу до старости. Короче, езжайте-ка и вы тоже по домам. Сами видите: Трою вам не взять — ей сам Зевс помогает. Я-то, по крайней мере, завтра уплыву. И Феникс вот тоже. Кстати, Феникс, оставайся у меня ночевать, чтобы тебе завтра корабль не пропустить. Или ты не хочешь со мной домой ехать?

— Что ты, сынок! — ответил старый Феникс. — Если ты уедешь, как же я без тебя один тут останусь?! Нет, сынок…

При слове «сынок» на глазах у Феникса выступили слёзы. Ахилл действительно был для него почти сыном. Своих детей у Феникса быть не могло. Когда он был ещё молод и жил с родителями, его отец стал слишком много внимания уделять юной невольнице, и мать уговорила Феникса соблазнить девушку, чтобы она предпочла его старому отцу. Феникс сделал это, и оскорблённый отец наложил на него проклятье — Феникс стал бесплодным. Он не решился поднять руку на отца, но и жить с ним вместе после этого больше не мог. Ночью он сбежал из дома и пришёл просить защиты к Пелею, который тогда ещё не был отцом Ахилла. Пелей принял его у себя, дал ему землю и оказывал всяческое покровительство. Позже, когда родился Ахилл, а Фетида ушла от Пелея, Феникс взял на себя заботу о маленьком царевиче и относился к нему, как если бы это был его сын. Последовал он за Ахиллом и к Трое. И сейчас ему больно было видеть, как его воспитанник, самый любимый в его жизни человек ведёт себя как капризная примадонна. Это был позор не только для Ахилла, но и для Феникса, так его воспитавшего.