Воля Донбасса (сборник)

Нет контрибуций или прощений,
В потоке железном жертвоприношений

Кругом кибер-панк, лоу лайф, хай тек;

Но каждый в душе – индеец-ацтек.

Вечно голодные боги Карбона,

Шевелятся щупальца – змеи Горгоны;

Девы-горгульи багровый рот,

В Минске-Моргуле, у Чёрных Ворот.

Вырежу в дереве руну Беркана,

В память защитника Желько, Аркана;

Вырежу в камне руну Совуло —

Чтобы погибли сыны Вельзевула;

Соединю их руной Одаль,

Словно слова датчанин Даль.

И завершу руной Эйваз,

Чтоб не ушёл ни один из вас.

Миссия легата

Из сарматских степей возвращался легат,
Он не видел давно Pax Romana;
Голубые меха, и янтарь, и агат
Были даром Царей-наркоманов.

«Собираются вместе под сводом шатра

И бросают зелёное зелье
На горячие камни, на угли костра,
И в дыму продолжают веселье».

«Будь спокоен, о Август! Радей об одном:

Мир в Империи долго продлится,
Если будешь ты слать караваны с вином
На Дунай, где степная граница».

На Сицилии, в тени оливковых рощ,

Удалившись от Рима и власти
Опочил мой легат, а Империи мощь
Уменьшалась, при смене династий.

«Я слыхал, что Аттила не любит вина.

Оттого, что сильней опьяняет война».

Безумие, вышедшее из моря

Но есть и новые миры:
Они отмечены, наверно,
Разломами земной коры
И извержением инферно

Где вырождающихся рас

Сонм баснословных культов рабских —

Туда иду я, как Леграсс,

Среди разнузданных, арабских

Наркоторговцев, до поры

Рассеянных – без общей цели
И населяющих миры
Мультикультурного Марселя,

Где, знаю, демон войн покинет свой

Приют постылый, многовековой.

Анна Ревякина (Донецк)

* * *

Вослед шипели: «Гордячка…»
Евдокия – дочь горняка и сама горнячка
обушком по-изотовски,
оставляя в земле полости,
на-гора поднимала гору,
поднимала город
с колен, на которые он не стал.
За кварталом квартал, за кристаллом кристалл.
«Крепи, – кричит Королёва-мать, —
мы крепки, нас никому не взять,
не размазать оземь, мы и есть земля,
земля Шубина, земля чёрного короля!»
Под косынкой косы – чёрное серебро.
Евдокия – не женщина, не косточка, не ребро.
Евдокия сама по себе хребет.
Говорила так: «Пашка-то наш поэт,
остальные рифмуют, но не до мяса и позвонков,
а у Иванова гляди, как отскакивает от зубов.
Не вешай нос, лампонос, прославишься через век,
будет время другой войны, будет в розах снег,
но уголь во все времена чернее чёрного, сам мрак.
Что стоишь и топчешься, заходи в барак!»
А в бараке свет изо всех щелей
да углы, что всех углов углей,
уголёк потрескивает в печи.
Сколько же в Донбассе ещё будет сволочи.

* * *