Воля Горы

Авалон надо бы радоваться – дань Горе заплачена и можно провести тихий вечер с музыкой и книгами, но ей ужасно хотелось плакать, ведь это удовольствие напоминала прежнее не больше чем черствая корка роскошный многослойный торт. Не выдержав девушка прислонилась лбом к неровной стене и стукнула кулаком по холодному камню:

– Как ты мог меня оставить! Где ты, когда так нужен мне?

Эхо от ее удара отдалось неожиданно глубоко, казалось Гора заворчала на глупую девчонку, оплакивающую то, что вернуть невозможно. Девушка не испугалась. Сильно чувство заставило ее одолеть страх и стукнуть еще раз:

– Я даже не могу поплакать на твоей могиле! Я не верю, что ты бросил меня! – возможно Авалон не сумела бы остановиться и сорвалась в тяжелую истерику, но к счастью массажистка успела добежать до гарема и пожаловаться на дурное настроение госпожи.

Камеристку тут же послали напомнить про ужин, и разведать – надо ли к столу подавать мальчиков для порки, или лучше девочек? А может Повелительница сменит гнев на милость и пригласит парочку наложников в кровать?

Авалон посмеялась вопросам и взяла себя в руки:

– Накрывай на стол, Талира, я хочу есть! – сказала она, прикладывая к лицу холодное полотенце.

Повинуясь даже не знаку, мысли, один из Безликих распахнул дверцу, прикрывающую нишу и вынул оттуда шелковую белую сорочку и пеньюар, насыщенного алого цвета. Покружив по комнате, Госпожа позволила горничной собрать волосы в прическу и вышла в гостиную.

Менестрель был хорош! Он ожидал повелительницу не за столом, а рядом, на особом низком пуфе. Чисто вымытый, красиво одетый, с новенькой гитарой в руках, он встал и скромно поклонился, не претендуя на место за столом.

Авалон села, жестом разрешила мужчине сесть и оглядела тарелки, наполненные деликатесами. Не зная ее предпочтений повара постарались собрать на столе все, чем был богат замок: дичь, закуски из лесных трав и кореньев, сладости из меда и орехов, сыры из козьего молока и бледные тепличные ягоды.

Аппетита почти не было, так что Госпожа потребовала подогретого вина и орехов, отведала несколько блюд, но внешне они остались нетронутыми. После этого девушка обернулась к менестрелю:

– Тебя накормили?

– Еще нет, Госпожа!

– Садись и ешь, а потом сыграй мне что-нибудь, чтобы утолить мою тоску.

К чести музыканта нужно отметить, что ел он красиво. Стремительно, но красиво. Завершив трапезу глотком вина, он перебрал тугие струны:

– Госпожа желает услышать что-то особенное?

– Просто успокой мою душу, – пожала плечами Авалон.

Менестрель слегка нахмурил брови, и заиграл… повелительница вздрогнула и вынырнула из своих грез. Звуки гитары складывались в мелодию танца, того самого, который она хотела станцевать с повелителем!

Не обращая внимание на свою одежду, девушка вышла на свободное место зала, закрыла глаза, хлопнула в ладоши и представила, что танцует с Господином! Пусть Гора забрала его тело, но его дух остался рядом с ней! И никто не сможет убедить ее в обратном! Шаг, еще шаг, поворот, притопнуть босой пяткой, словно каблучком, хлопнуть в ладони и повести бедром, уклоняясь от объятия!

Закрытые глаза обостряли другую чувствительность и Авалон чудилось, что Господин тут, рядом, едва-едва касается ее талии сквозь тонкий слой воздушной ткани, обжигает поцелуем обнаженное плечо, касается ладонью поднятой вверх руки… Танец страсти, танец желания, волна ритма, уносящая вдаль…

Менестрель играл как заведенный, не отрывая глаз от стройной женской фигурки в алом одеянии. Каждый хлопок рассыпал звезды на каменный пол, каждый притоп невидимого каблучка высекал искры из каменных плит! А еще рядом с женской фигурой чудилась мужская – широкоплечая и высокая, и эта пара была так восхитительно едина, что Марко не мог остановиться, не мог прервать чудесную музыку, подарившую им возможность быть вместе.

Все кончилось от басовитого звука лопнувшей струны. Наваждение рассеялось, Авалон без сил упала на пол, не ощущая, что по лицу текут слезы. Менестрель поколебался, отложил гитару, склонился над Госпожой:

– Повелительница, вам помочь?

Авалон сразу пришла в себя и горько усмехнулась. Господин не спросил бы у нее ничего. Подхватил на руки, унес в постель и нежил бы до утра, сцеловывая соленые капли.

– Дай руку, – хрипло сказала она, – помоги дойти до стола.

Марко послушно довел девушку до стола, усадил в кресло, подал вино и салфетку. Через несколько минут Авалон пришла в себя и задумчиво покрутила кубок в руке: а может утопить свои печали в вине? Прохладный палец строго стукнул по запястью, и девушка разжала пальцы. Вино не выход, но можно надоесть Горе и уйти туда, куда она забрала любимого. А можно попытаться вытащить его оттуда!

Менестрель вернулся на свою банкетку, подтянул струну и теперь тихонько наигрывал что-то нейтрально-приятное, поддерживая мысли хозяйки. Гору надо заинтересовать. Пожалуй, за столетия существования замка она видела многое, значит надо придумать что-то новенькое!

С внезапно проснувшимся аппетитом Авалон доела остывшее мясо, запила вином и велела менестрелю явиться к ней завтра утром: