Воля Императрицы

— Весь дворец судачит о том, что только у тебя есть её разрешение входить в оранжереи в любое время, — добавила Трис. — Садовники говорят, что она никому другому не позволяет рекомендовать подрезать растения, но они получили приказы следовать в этом твоим указаниям. И я слышала, что она предложила тебе бездонный кошелёк и должность имперского садовника, если ты останешься.

— Ты слишком много слышишь, чёрт тебя дери, — выразил недовольство Браяр. — Откуда ты знаешь, если сама всё время прячешься?

Трис посмотрела на него из-под оправы своих очков, и постучала себе по уху.

— Ох, — поморщился Браяр.

— В этих коридорах и дымоходах есть сквозняки, дуралей, — твёрдо уведомила его Трис. — Оставь Даджу и Ризу в покое. Они будут делать то, что им нужно.

— Даджа тебя не поблагодарит, если будешь что-то говорить против Ризу, — напомнила ему Сэндри.

— Да я и не против, — возразил Браяр.

— Но так ли это воспримет Даджа? — поинтересовалась Сэндри.

Вдруг она почувствовала, как Трис коснулась её магии. «Успокойся», — сказала она. Сэндри ощутила, что Браяр тоже услышал Трис, хотя его собственная связь с Сэндри оставалась закрытой. «Мы четверо всегда будем едины, живём ли мы вместе в Эмелане, или нет», — сказала им Трис. «Вам следовало бы больше верить».

* * *

Следующие две недели пронеслись ураганом для всех четырёх магов, не только для Сэндри. Императрица, похоже, твёрдо решила заманить их развлечениями и великолепием. Они оказались втянуты в мириады охот — на необычные цветы и упрятанные пикники, поскольку Леди Сэндрилин не нравилось охотиться на животных — и партий в карты, поездок, и завтраков, и плаваний по Сиф. Сэндри заметила, что даже Трис не могла уклониться от всех мероприятий, хотя исчезать у неё получалось лучше, чем у остальных трёх. Даджа и Ризу не отрывались друг от друга. Им, похоже, было всё равно, чем они занимались, покуда они делали это вместе, на что неоднократно указывал Браяр. Иногда они присоединялись к Сэндри, Браяру, и Трис на уединённый обед или ужин. Сэндри заметила, что Браяр, вопреки своим жалобам, в присутствии Даджи не возражал вслух против общества Ризу.

К облегчению Сэндри, Фин ничего не сказал о том, как она бросила его тем вечером на приветственном приёме. Зная его склонность к пылкости и волнению, Сэндри была уверена, что он поднимет бучу. Вместо этого она с удивлением обнаружила, что он, похоже, совсем об этом забыл. Он продолжал ухаживать за ней вместе с Джаком, но не старался особо уединиться с ней.

«Полагаю, это непоследовательно с моей стороны — обижаться на то, что ему всё равно», — печально думала она. «Правда, было бы очень неудобно, если бы он весь оскорбился, но он мог хотя бы пообижаться немного».

Она тщательно старалась совсем не думать о Першане фэр Росе. И дело не в том, что она мало видела Шана — отнюдь. Он всегда был рядом с Берэнин, или позади неё, принося ей яства, нося за ней её сокола, пока она не решала выпустить птицу охотиться, помогая ей спешиться. Сэндри пыталась не завидовать своей кузине, ощущавшей прикосновение больших ладоней Шана к своей талии, соскальзывая вниз из седла, или то, как он наклонялся к императрице, чтобы поднести к её губам вишню — но поднимавшуюся в ней желчь ревности было очень трудно игнорировать. Если Шан и помнил о том, как поцеловал Сэндри, то не показывал этого. Улыбка, которой он её одаривал, когда ловил на себе её взгляд, была вежливой — такими обмениваются друг с другом дворяне.

«И поделом мне», — сказала она себе как-то вечером, ударами кулака придавая подушкам более подходящую форму. Закрывая глаза, она всё время видела Шана и Берэнин, упражнявшихся в лайранских танцевальных фигурах — особенно в той, где Шан поднимал императрицу высоко в воздух. «Он меня целует», — удар, ещё удар, — «а я бегу как испуганный котёнок. Уверена, императрица-то не бежит!»

Сэндри зарычала, и заткнула себе рот одеялом. «Теперь придётся придумать хорошую ложь для Гудруни», — сказала она себе. «И она должна быть очень хорошей, потому что я думаю, что Гудруни и так уже слишком о многом подозревает. Она, конечно, ничего не скажет, просто поведает мне какой-нибудь перл женской мудрости о том, что некоторые мужчины остаются недоступными. Не хочу слышать женскую мудрость, да и вообще ни какую мудрость. Я просто хочу, чтобы Шан снова меня поцеловал, чтобы я смогла понять — у меня ослабели коленки из-за того, что я узнала о Дадже и Ризу, или он просто так хорошо целуется!»

* * *

В день бала в честь посла Лайрана весь дворец пребывал в хаосе. Чтобы не сталкиваться с нагруженными доверху слугами, Сэндри и Гудруни бежали из дворца. В Доме Ландрэг обстановка была более мирной. Сэндри смогла пообедать с Амбросом, Элагой, и их девочками, пока Гудруни навещала своих детей.

Прежде чем уйти, Сэндри пошла искать Жэгорза. Она нашла его сидящим на балконе в комнате Трис, лицом к текущему через стену бризу. На носу у него сидели его странные металлические очки, а в руке он держал одну из своих металлических ушных затычек.