Воля Императрицы

— Халмару семья никогда ни в чём не отказывала — он был у них единственным сыном. И он научил меня тоже ни в чём ему не отказывать, когда мы поженились. — Она разгладила помятые юбки. — Когда он бил меня, я искала помощи у Сагхада Амброса, и нашла её. Но… я никогда не могла знать, когда на Халмара накатит. Он бил кулаком в стену рядом с моей головой, и швырял вещи в меня и наших детей. Вечером он часами поучал меня, пока я не соглашалась со всем, что он говорил, лишь бы он позволил мне заснуть. Меня всегда трясло, я никогда не была уверена, в чём я или дети в очередной раз ему не угодим. — Она попыталась улыбнуться, но ей это не совсем удалось: — Не думаю, что мне за десять лет хоть раз удалось выспаться. — Гудруни подняла взгляд на Даджу: — Так что у клэйхэйм за магия?

Даджа подошла к принадлежавшей Сэндри корзинке для рукоделия:

— Первое правило: не трогай эту корзинку или её содержимое, никогда, ясно? Даже если тебе понадобятся ножницы, или иголка с ниткой, бери их в другом месте. Она похожа на корзинку для шитья, но это — её набор её магических инструментов.

Гудруни посмотрела на корзинку, затем на Даджу:

— Я хоть и всего лишь жена мельника, или бывшая жена мельника, но это не значит, что надо мной можно насмехаться, Вимэйси, — сказала она с оскорблённым чувством собственного достоинства.

Даджа закатила глаза:

— Я не насмехаюсь, когда дело касается магии, — парировала она. — Сэндри владеет магией ткачества, прядения, и шиться. Даже её заколки — магические. Ты не знаешь, что они сделают, если ими воспользуешься ты. Убедись, что твои дети тоже это понимают. Браяр как-то раз решил сделать себе татуировки растительными красками — у него растительная магия — с помощью иголок Сэндри. Теперь у него под кожей растут и двигаются нарисованные растения.

Губы Гудруни зашевелились в беззвучной молитве. Чувствуя, что донесла до неё свою мысль, Даджа спросила:

— У тебя двое детей?

— Да, — признала Гудруни. — Моему мальчику семь, а дочери — десять. Я позабочусь, чтобы они знали — они хорошие дети, и слушаются меня. Но я никогда не слышала о маге, у которого магическим инструментом является корзинка для шиться.

— Но ты же слышала о чарошвейках. Где они по-твоему хранят свои магические инструменты? — Даджа открыла ставни, впуская в комнату утренний бриз. — Видела рыжую?

— У неё волосы искрились, — прошептала Гудруни. — Вообще, похоже было на… — Она замешкалась, будто боясь назвать то, что видела.

— Молнии, — сказала вместо неё Даджа. — Потому что это они и были. Магический набор Трис — это её волосы, её косы. Она держит в каждой косичке разную магию, но молнию удерживать на месте труднее всего, особенно когда она не в духе.

Дверь гостиной открылась, и вошла Сэндри:

— Ну, готово. Судя по всему, рядом с этими покоями есть комнаты для служанки, которую домоправительница ожидала у меня увидеть. Я никогда ещё себя не чувствовала такой… такой обветшалой в быту после разговора с кем-то столь ужасно вежливым. Она даже умудрилась отругать меня за то, что я не заставила её подняться сюда. Я и не знала, что мне придётся отчитываться перед моей собственной домоправительницей!

— Ты пугаешь свою новую служанку, — мягко произнесла Даджа. «Это Сэндри сейчас должна метать молнии», — подумала она.

Сэндри посмотрела на Гудруни:

— Ох, кошачья пакость, — устало произнесла она. — Гудруни, не обращай на меня внимания. Я рассержена, но не на тебя. Я рада, что ты познакомилась с Даджей. И Кузен Амброс говорит, что солдаты готовы и только тебя и ждут. Можешь идти забирать детей и пожитки когда пожелаешь.

Женщина перевела взгляд с Даджи на Сэндри и обратно:

— Мне на язык просятся тысяча слов, и все они бессмысленны. Вы никогда не пожалеете об этом дне, Клэйхэйм. — Она схватила ладонь Сэндри, поцеловала её, и бросилась прочь.

Сэндри посмотрела на Даджу:

— О чём вы говорили?

— Я просто начала рассказывать ей самые простые вещи. Ты действительно говорила, что не хочешь служанку, знаешь ли, — заметила Даджа, прислоняясь к стене.

Сэндри наморщила носик:

— А что ещё мне оставалось? Он выглядел злопамятным. И, может быть, теперь слуги перестанут брюзжать насчёт отсутствия у меня служанки.

Даджа подошла к ней, и поцеловала её в щёку:

— А. Ты это сделала просто для того, чтобы утихомирить слуг, — сказала она. Внутри, через свою магию она добавила: «Но твоё сердце по-прежнему больше всего Эмелана».

Сэндри улыбнулась ей дрожащими губами. «Если эти утренние труды вернули в моё сердце одну из моих сестёр, то вся эта поездка того стоила», — ответила она через их вновь открытую магическую связь.

Вслух же Даджа поддразнила её:

— По крайней мере до того момента, когда Чайм в следующий раз заберётся в твою корзинку для рукоделия. — Она услышала снаружи оживлённые шаги и голоса Ризу и Кэйди. — Мы тут собрались покататься верхом, — сказала она Сэндри. — Хочешь с нами?

Сэндри поморщилась: