Воля павших

Старик наклонялся над ним. Шумела ярмарка. Судя по всему, прошло не так уж много времени. Если вообще прошло… «Я что, сознание потерял?» – хотел спросить Олег и подняться, но увидел над собой глаза старика – ноги подломились, мальчишка неловко шлепнулся на скамейку.

– Что ты видел? – повелительно спросил князь – иначе сейчас его и назвать было нельзя. – Что видел?!

– Я? – Голос Олега сорвался. – Я… ничего… – Но внезапно дыхание перехватило: он ВСПОМНИЛ, что видел в той темноте, куда шагнул, выпив поданный ковш! ВСПОМНИЛ! – Меч… – сказал он с трудом, словно язык сделался чужим и неповоротливым, а словам приходилось протискиваться через узенькую щель – тяжелым, выкованным из металла, шипастым. – Да… меч, длинный меч… Его держал… держал в руке человек… г-ги-гигант с огненной бородой. Нет, не человек! – Глаза Олега широко распахнулись, он облизнул губы. – Не человек… бог. Бог с огненной бородой и серебряными волосами… Перун. Он протянул меч мне и сказал… сказал: «Возьми!» – Олег стиснул голову ладонями, потер виски, брови, кривясь от усилий. – И я взял… или нет? Я не помню… я шагнул и взял… не помню! – обиженно и удивленно выкрикнул он, поднимая глаза на старика. – Я взял этот меч?!

– Это ты узнаешь потом. – Старик ссутулился и стал дряхлым и усталым.

Олег вскочил – он тяжело опустился на скамейку.

– Но одно могу сказать тебе точно: если ты взял его – то будешь сожалеть об этом всю свою ОЧЕНЬ КОРОТКУЮ жизнь.

– А если нет? – Олег сглотнул.

– Если нет… то жизнь твоя будет очень долгой. И всю свою долгую жизнь ты будешь сожалеть, что НЕ ВЗЯЛ его, – старик вздохнул и сказал прежним своим голосом – равнодушным и бесцветным: – К вечеру наколка опухнет. И еще пару дней будет болеть и чесаться. Не чеши. Серебро я у тебя уже взял. Иди, Вольг. Иди. И помни, что у Силы только одно право – защищать слабых.

* * *

Место под ключицей оказалось закрыто тканевой подушкой, прилепленной к телу обычными полосками лейкопластыря. Отодрать подушку Олег не решился – и, прежде чем вновь навалились рефлексии, увидел около большого стального фургона, явно городского, Йерикку, Чужого – они разговаривали с невысоким человеком, одетым тоже по-городскому. Человек походил на славянина… и не походил. В лице, в движениях, во всем было что-то хангарское. Но беседовали все трое вполне дружелюбно – хотя, подходя, Олег услышал реплику, с ласковой укоризной обращенную торговцем к Чужому:

– Не любишь ты меня, Ярослав.

– Не люблю?! – возмутился Чужой (Ярославом его, оказывается, на самом деле зовут). И, улыбаясь, поправил: – Что ты. Терпеть тебя не могу.

Все трое весело засмеялись.

– Привет, – вклинился Олег, подходя вплотную. – Вы чего без меня убежали, я вас все утро ищу.

– А, поединщик! – Чужой первым протянул руку. Йерикка кивнул. – Мы вот тут товары смотрим. Видел такие? Это Исаак Сергеевич нас совращает…

– Исаак Сергеевич – это я, – представился торговец.

Но Олег его уже не слышал. На металлическом лотке перед ним лежали… сидюшники. Стопки дисков в ярких упаковках с надписями глаголицей, но очень знакомыми картинками. Батарейки – Олег узнал «Энерджайзер» и «Дэву»! Ширпотреб, как на лотке у вьетнамца – бейсболки, майки с аляповатыми цветными рисунками… Несколько ноутбуков с логотипами известных фирм, надписанными по-данвански… но Олег мог поклясться, что это копии «Атари» – видно по дизайну корпуса, расположению кнопок на клавиатуре, компоновке…

Что за ересь?

– Ваши меня поедом едят за то, что разлагаю общество, – шутливо пожаловался Олегу торговец. – А я, между прочим, торгую только тем, что покупают, ничего сам не навязываю. Полчаса назад один ваш вот плеер купил. Хорошая вещь. И батарейки к нему.

– Ревок купил, – хмыкнул Йерикка. – Ладно, пусть балуется… Гладко у тебя выходит, торговец. Мол, я не я и вина не моя – это люди покупают, а я только их запросы удовлетворяю. Вот так вы и дурью торгуете.

– Я этой дрянью не торгую, – брезгливо отозвался Исаак Сергеевич, – не первый год езжу сюда, вы меня знаете… Да и то сказать, если уж на такое свернули – разве не так? Посмотрим давайте – из-за дури масса преступлений совершается, а почему? Да потому, что люди ХОТЯТ ее иметь. Если им это запрещают – так они убивать начинают. А если им дать то, чего они хотят, – преступлений не будет. Никому же насильно дурь не навязывают. Но если кто хочет – да на, пожалуйста, чего жизнь-то себе невыполнимыми запретами усложнять, обставлять, как волка флажками?!

– Каков, а? – с некоторым даже удовольствием подмигнул Олегу Чужой. – Не прищемишь.

– Ну и вы не простачки, – хрукнул Исаак Сергеевич. – Да что там, все мы рабы божьи.

– Мой бог меня рабом не зовет, – тихо сказал Йерикка, чуть наклоняясь вперед, и Олег с изумлением увидел в его руке, нацеленной под прилавком в живот торговца, вороненый парабеллум. – Давай-ка мы с тобой тут постоим, а друзья мои посмотрят, что ты там в этот год привез, кроме обычного набора. Вольг, поможешь?