Воля рода

– Да-да, – перебил его Десен, – согнёшь в бараний рог. Тогда перед рассветом устроим… небольшой поединок. Если ты, Кроп, победишь, получишь один золотой. Если победит форточник, то получит усиленный паёк и малое зелье Исцеления.

– А не жирно ему будет? – нахмурился воин.

– Если я прав, и скорпион трётся неподалеку от нас, то деньги отходят на второй план, Кроп.

Десен вздохнул, словно сокрушаясь, что очевидные вещи приходится объяснять.

– Без Горица скорпионы становятся проблемой. И если для того, чтобы повысить шансы вернуться в Город, мне придется выдать каждому рабу по зелью Укрепления, Выносливости и Силы, я, не раздумывая, это сделаю. Вопросы?

– Никаких вопросов, босс, – угрюмо отозвался Кроп.

– Вот и замечательно, – кивнул работорговец, – ах да, если скорпион всё же заявится из-за ваших кувырканий с этой девкой, – он кивнул на Звену, – то стоимость всех зелий я вычту из вашего жалования.

Воин недовольно засопел, но возражать не стал.

Я же в этом плане был согласен с Десеном. Какого ксура они ведут себя так беспечно, если знают о потенциальной угрозе?

Или эти скорпионы – не стоящая внимания ерунда, или Кроп слишком сильно привык полагаться на помощь Горица.

– Одолеешь его, – Десен кивнул на широкую спину Кропа, – будет тебе меч. С правом защиты меня и каравана от всех тварей пустыни и только.

– Меня устроит, – кивнул я.

К тому же, в моём понимании, что Кроп, что Зуй – те ещё… твари пустыни.

* * *

Увы, но этой ночью пообщаться с Десеном не получилось.

Работорговец то и дело крутил в руках амулет погибшего мага и что-то бурчал себе под нос. То ли плёл простенькое заклинание, заметающее следы, то ли подсчитывал убытки.

А вот с Сёмой удалось перекинуться парой слов, и парень раскрыл мне глаза на то, почему Десен не торопится расширять мои полномочия и давать доступ к внутреннему источнику.

– Чем больше возможностей у тебя будет, – Сёма, казалось, не обращал внимания на вязанку веток, лежащую на его плече, – тем больше энергии будет съедать ошейник. И его придётся или чаще подзаряжать, или мириться с риском его перегорания.

– То есть нельзя захватить в плен сильных воинов или магов и заставить их действовать в полную силу? – уточнил я.

– Можно, но один неверный расчёт, и ошейник, не выдержав напряжения, сгорит, и вместо раба работорговцы обнаружат перед собой разозлённого воина или мага. Поэтому обычно возможности рабов урезают до тридцати процентов. И то ошейники частенько не выдерживают.

– Любопытно…

– А то старьё, которое использует Десен, может сдерживать воина или мага максимум пару дней.

После этого разговора с Сёмой я по-новому посмотрел на ксуровы ошейники – оказывается, технология не лишена изъянов. Ещё немного и я, благодаря пацанам, смогу… сломать систему.

И Сёма, судя по его последним поступкам, сделает всё, чтобы у меня получилось.

И Эд тоже.

Кстати, у последнего дела шли весьма и весьма неплохо.

По крайней мере, я начал улавливать от Звены отголоски глухих эмоций – страх, апатия, недоверие, злость и, самое главное – разгорающийся огонёк жажды мести.

Тирум всю дорогу держался подчёркнуто отстранённо по отношению к каравану, а Ханурики вели себя ниже травы и тише воды – видимо, чуяли, что назревает что-то нехорошее.

Единственный плюс – мне было дозволено есть столько, сколько я захочу с условием, что отработаю всё до последнего медяка.

Условия, на мой взгляд, были просто великолепные, и я практически без перерыва грыз эльфийский сухпаёк.

Что до денег – я даже сам не заметил, в какой момент они перестали быть для меня проблемой.

Просто внутри появилось твёрдая уверенность, что деньги обязательно придут. Причём, неважно сколько. Сколько мне будет нужно, столько и сделаю.

В голове уже крутилось как минимум несколько вариантов – бои на арене, вылазки в пустыню за артефактами Древних, охота на работорговцев…

А под утро случилось и вовсе знаменательное событие.

После очередной плитки сухпайка, я почувствовал едва ощутимую внутреннюю пульсацию.

Одновременно где-то в районе пупка и центра грудной клетки.

И это, признаться, было бесподобно.

Я на мгновение ощутил, как тело наполняется мощью, как за спиной появляются тени предков, как жалкая полоска стали на моей шее вот-вот порвётся.

Вот, ей-богу, если бы ошейник на меня надели в первый день, я бы порвал его голыми руками, несмотря все его уровни и навороты!

И эта внутренняя уверенность давала силы и надежду, что ещё пару дней, и я смогу избавиться от ксурового ошейника без помощи всяких ухищрений.

– Встаём на стоянку! – громкий голос Десен вырвал меня из приятных мыслей о свободе. – И не дай Сеть, кто-то из вас хоть шевельнётся днём!

Ханурики тут же бросились ставить шатёр, а мы с пацанами уже привычно взялись за нашу палатку.

Казалось, что Десен, что Кроп забыл про схватку, но не тут-то было!

Стоило Ханурикам закончить с шатром, как Десен начертил на песке корявый овал и громогласно объявил.

– Кроп и Михаил в круг! Голые руки! До первой крови!