Воля рода

– В каком смысле? – не понял я.

– Ну, не форточник, – парень покрутил в воздухе рукой и кивнул на прислушивающихся к разговору мальчишек, – как они.

– С чего ты так решил? – уточнил я, не спеша отвечать на вопрос.

– Ну как, – парень оттянул ошейник и почесал грязную шею, – по-нашему понимаешь. И светляка на тебя тратить не надо.

– Светляка?

– Ну да, – кивнул парень и подозрительно прищурился, – а ты точно из наших?

– Из наших, из наших, – я покивал головой. – Знаешь, как избавиться от этой, – я показал на ошейник, – фигни?

– Точно не наш, – долговязый переглянулся со своими дружками и покачал головой, – повезло тебе.

– Уверен? – я скептически посмотрел на собеседника.

– Форточников стараются не бить и их, бывает, выкупает представитель Цитадели, – терпеливо пояснил долговязый. – Ну а если нас поведут в Город, то есть шанс, что на тебя обратит взгляд Гладиатор или даже Шаман.

– Понятно, – я, честно говоря, мало, что понял, но суть уловил. – А вы?

– А нас продадут, – вздохнул парень. – И очень повезёт, если на каменоломню, а не какому-нибудь извращенцу.

– Вот как, – я оценивающе посмотрел на парней, которые не выглядели слабаками. – А если сбежать?

Один из парней хмыкнул, долговязый грустно улыбнулся, а вот мальчишки явно заинтересовались.

– Ты на ногах-то еле стоишь, – долговязый скептически посмотрел на меня. – А уже бежать собрался.

– Забудь, – к беседе подключился парень с длинным шрамом на правой руке, – пока на нас ошейники – ничего не выйдет.

– Что, совсем никак?

– Это же магические ошейники, – долговязый покачал головой, – к тому…

Договорить он не успел, поскольку раздался резкий свист, и разбудивший меня шутник крикнул:

– Эй, новенький, а ну, иди сюда!

Я сделал вид, что не услышал, но ошейник стиснул мою шею и чуть ли не поволок к шатру.

Клянусь, при первой же возможности я убью этих мерзавцев!

Стоило мне подойти к бедуинам, как шутник тут же приказал:

– На колени!

На колени? Я?! Да ни в жизнь!

Ошейник, словно почувствовав мой настрой, стиснул горло, и я захрипел.

– На колени, я сказал!

К удушью ещё прибавилась сводящая мышцы боль.

Дико хотелось подчиниться и прекратить эту пытку, но я твёрдо решил – лучше умру, чем опущусь перед этими ублюдками на колени!

Можно было, конечно, подчиниться, изобразить покорность, а потом, выждав подходящий момент, ударить в спину, но… это был не мой путь.

Я скрипнул зубами, борясь одновременно с нехваткой воздуха, сводящей мышцы болью и желанием опуститься на колени.

Не дождёшься!

– Не хочешь вставать на колени, – послышался всё отдаляющийся глумливый голос, – будешь, как червь, ползать по земле!

И вправду, тело, не выдержав издевательств, повалилось на песок.

– Оставь его, Тирум! – сквозь вату в ушах пробился чей-то глубокий голос. – Если он сейчас сдохнет, вычту деньги из твоей доли, а если не хватит, то сам займёшь его место, понял?

– Да ладно, – шутник тут же пошёл на попятную, и ошейник перестал стискивать моё горло. – Больно он строптивый! Я хотел заняться его воспитанием…

– Не тебе решать, как поступать с рабами, – безразлично отозвался, по всей видимости, вожак работорговцев. – Не зарывайся, Тирум.

– Как скажешь, Десен, – в голосе шутника отчётливо слышалась досада, – как скажешь…

Ох, чувствую, этот Тирум не упустит возможности сорвать свою злобу на мне или на ком-то из рабов.

Себя рабом я, несмотря на ошейник, не считал.

И вообще, когда я боролся с ошейником, в какой-то момент мне показалось, что ещё немного, и я смогу справиться с его влиянием!

Вот только на это ушли все мои силы.

Эх, встреться мне эти работорговцы хотя бы пару-тройку дней назад…

Так или иначе, но нужно действительно умерить свой норов, немного окрепнуть и потом уже думать, как избавиться от этого ксурова ошейника.

– Эй, ты меня понимаешь?

– Да, – прохрипел я.

– Ты форточник?

– Да.

– Откуда, говоришь, выучил язык?

– Стела…

– Какая стела? – голос бедуина стал обманчиво мягким, а я наконец-то нашёл в себе силы подняться с земли и посмотреть на своих пленителей.

Худощавые, жилистые, лица больше азиатские, чем европейские, кожа смуглая, глаза равнодушные.

И это равнодушие пугало сильнее всех ошейников и пустынь. Обладатель таких глаз относится к своему пленнику как к вещи.

Сломать, продать, обменять – для таких людей в порядке вещей.

Обычно такой человек есть во всех коллективах, но здесь… все без исключения бедуины смотрели на меня как на вещь.

– Да он мозги дурит! – вмешался шутник Тирум. – Все знают, что стелы разрушены!

– Заткнись, Тирум, – главарь бедуинов метнул в своего подчиненного нехороший взгляд. – Так что за стела? Здесь? В Пустыне? В развалинах? Место помнишь?

Десен, если я правильно запомнил имя главаря работорговцев, делал между вопросами небольшие паузы и внимательно всматривался в моё лицо.

Словно пытался найти ответ.

– Стела в пустыне, кха-кха, – ответил я, ничуть не покривив душой.

Жаль, что я не успел узнать у пленников полный функционал ошейника, но лучше, думаю, не врать. Вдруг ошейник сможет это как-то оценить.

Или не ошейник, а маг…

– Вход, кха-кха, лежит в развалинах, место, кха-кха, помню.