Воля рода

Когда сбоку выскочил ошалевший «уголёк», несущий в пасти надрывающегося от боли гвардейца, я едва успел затормозить и от неожиданности упал на пятую точку. Чудовище, чиркнув мне по носу горящей гривой, скакнуло по тропинке и нырнуло в шатёр сбоку, даже не заметив тканевой стенки.

Я не успел посмотреть ему в спину, как вслед за ним на тропинку выскочили два гвардейца. Они вскинули магострелы, нажимая на спуск, и всадили по пирусной пуле в горящую дырку в шатре.

— Стой, тварь нечистая! — с криками они нырнули следом.

Полулёжа, опираясь на локти, я тряхнул головой, всматриваясь в тлеющую дыру. Кажись, Тим, это не наш «уголёк».

— Вася, — опомнившись, я снова поднялся и сначала поплёлся, потом побежал к своей цели.

Василий-монстр, судя по всему, свалился как раз на обитель чернолунников. Огромный чёрный шатёр полыхал, вокруг него бегали гвардейцы и сами чернолунники. Маги, не стесняясь, палили наугад прямо через стенки.

— Стой, там «уголёк»! — прокричали мне некоторые сердобольные.

— Я знаю, — не останавливаясь, я влетел внутрь.

— Да в Пробоину тебя, Страж! Ты чего творишь?! — донеслось вслед.

До падения живого метеора и до пожара внутри всё наверняка выглядело так же, как в видении, которое мне показал Привратник. Теперь же всё было в дыму, и я, замешкавшись на миг, рванул в сторону.

Затихающее рычание донеслось откуда-то из глубины. Тут же мне пришлось пригнуться — совсем рядом протарахтела пирусная пуля, прошившая шатёр.

Неожиданно посветлело, когда полог надо мной занялся пламенем. Он словно раскрывался, являя ночное небо, и мой взгляд застыл на Пробоине — Красная Луна уже полностью была в ней, и скоро начнёт исчезать за краем. Сейчас сила стихии огня вышла на максимум.

Сверху посыпались раскалённые лоскуты, ещё пара трассеров очертились рядом со мной. Дымом дышать стало уже невмоготу, и я, упав на четвереньки, пополз на звук. Где-то тут…

Василий, не двигаясь, лежал уже в обычном своём обличье. И смотреть на него было страшно, живого места не было — весь то ли в саже, то ли обугленный, тут и там кровоподтёки, рука неестественно выгнута, а от солдатской формы осталось одной только упоминание. А, ну и сапог… одна штука.

Я закашлялся, понимая, что надо бы уже выбираться. Подскочил к Василию, схватил за плечи, тряхнул, потом влепил пощёчину.

— Пусти, пёс ты толчковый, — я затряс его ещё сильнее.

— Здесь, — сзади послышался крик, — Кажется, там.

— Сюда! — повинуясь наитию, крикнул я.

Совсем рядом застучали сапоги, и подошёл один из гвардейцев.

— Лейтенант, — начал было он, а потом поднял магострел, — Осторожнее, это же Иной!

— Да знаю я!

Моя рука уже вытянула кинжал из-за пояса, выходя на короткий бросок. Если у парня защитный артефакт, то…

Щита не было, и гвардеец запрокинул голову, будто хвалился торчащей из подбородка рукоятью. Шансов выжить у него не было.

Тут же меня осенило, и я кинулся к нему, стал хлопать по карманам. Ну же, ну же… Есть!

У меня в руках оказалась маленькая коробочка, из которой на ладонь высыпалась пара таблеток. В нос ударил знакомый уже запах «вытяжки».

Я сразу же вернулся к Василию, расцепил ему зубы и вкинул таблетки. Надеюсь, передоза никакого не будет.

— Эй! — послышалось опять из-за спины.

— Да не мешайте, вашу же Пробоину! — я вскочил, шагнул на встречу новому противнику.

Вот же капитское везение… На меня смотрел тот самый оракул, которого я оглушил перед этим прикладом. И этот Страж Душ даже не стал пытаться меня околдовать, а просто выстрелил из пистолета.

Тупая боль в животе отбросила меня назад, я упал, стукнувшись затылком о что-то мягкое. Поднял голову, вглядевшись в лицо Василия.

— Имя нам… — прохрипел тот, разлепив губы.

— Толчковый ты…

* * *

— …пёс! — когда я договорил, понял, что смотрю на Красную Луну в Пробоине уже из глаз Василия.

«Иной, нам больно!»

Да, то состояние, в котором пребывало это тело, иначе как критическим не назовёшь. Это как если сумасшедшие хирурги тебя четвертовали без наркоза, а потом наспех сшили, забыв внутри инструменты… и убежали на обед.

— О-о-о, — вырвалось у меня от боли.

Я понял, что таблетки так и остались во рту, и прикусил их, разгрызая. Стал мучительно жевать, морщась от страданий — никаких ощущений, кроме боли, в челюсти не было.

— Ты самый интересный Иной, которого я встречал. — Страж Душ навис надо мной и стал спокойно перезаряжать пистолет, — Я таких способностей ещё не встречал: мыслехват, оборотень, огняш…

Отвечать ему пока смысла не было. С невероятным усилием я проглотил целительную смесь слюны с «вытяжкой», и едва не потерял сознание, когда ком чистой боли прокатился к желудку. Челюсть, рёбра… у меня хоть что-то целое осталось?

Но иголочки уже растеклись по всему телу, будто тело стало неметь. И, кроме боли, появилось и приятное тепло.

— Больше половины наших знаний от вас, Иной, — вдруг сказал Страж, не сводя с меня пистолета, — Сдайся, и даю тебе слово, ты станешь одним из нас. С тобой Стражи станут ещё сильнее.