Воля рода

Прижав руку с ножом к ободу колеса, я воткнул кулак туда, где было лицо незнакомца. Он принял удар, но выкинул ногу мне в пах — я едва успел вывернуться, бросившись ему в объятия.

Меня попытались взять на удушающий, но я уже вытащил свой нож и попытался воткнуть в рёбра воинственному телу.

— Уф-ф-ф! — мне в грудь, казалось, прилетели сразу две ноги, так извернулся незнакомец, отбрасывая меня.

Я откатился к другому колесу, саданувшись головой о другой мягкий мешок… и прижался к нему, снова услышав голоса:

— Надо послушать эфир.

— Только осторожно, Межедар близко, мало ли…

Говорили Стражи Душ, их ноги в сапогах мелькали в просвете под телегой. Они пару раз дёрнулись, пытаясь выбрать направление.

— Давай, там посмотри, он не мог далеко уйти.

— Чернолунников проверять надо, он в рясе был.

— Да кто тебе даст их проверить?!

Стражи Душ выругались и разошлись. Я тут же вперил свой взгляд в тёмное пятно у другого колеса, с которым я только что столкнулся, и которое меня чуть не порезало.

Там сидел такой же с виду послушник, как и я, и тоже вжимался в тень, пытаясь стать незаметнее. И вправду, в темноте сразу и не разглядишь — если не знать, что он там, никогда не увидишь.

Кого ищут Стражи Душ? Какого ещё чернолунника? Я вроде бы нигде не дал себя запалить…

Некоторое время мы с незнакомцем рассматривали друг у друга черноту под капюшонами. Одно мне точно было ясно — мы оба не хотим, чтобы нас обнаружили.

— Лунных ночей тебе, брат, — прошептал я.

— Иди своей дорогой, бра… — начал было незнакомец, а потом вдруг осёкся.

Этот голос я бы теперь узнал из тысячи. Твою же лунную неожиданность, это мог быть только тот диверсант, Вячеслав Ключевец!

Как он выжил-то?! Хотя нет, это было не совсем уж неожиданно…

Что он тут делает? Как он так быстро нашёл меня?!

— И тебе лунных ночей, брат, — медленно произнёс Вячеслав, потом подобрался, из-под рясы снова выглянул нож.

Неожиданно он скинул капюшон, и я только убедился, что это он.

Я медленно стянул свой капюшон. Ну, нож и у меня есть. И сейчас за моими плечами не стоял никакой балласт, жизнь которого была мне дорога, и сражаться я буду до последнего.

Показав свой кинжал, я злобно ощерился:

— Сейчас сделаю тебе ночь посветлее.

— Судьба всё-таки благосклонна, — Вячеслав кинулся вперёд.

Уйти чуть в сторону, приняв вооружённую руку в захват. Но тут же и моя рука оказывается в его тисках…

Мы упали, сконцентрировав внимание на ножах. Нет, толчковый ты пёс, я тебе так просто не дамся! Если подловить противника на ошибке, то…

— Нашёл?

— Не видел. Нет нигде.

— Давай, потихоньку послушаем Пульсары…

Мы оба замерли, прислушиваясь к голосам оракулов. Они опять были совсем рядом, и я видел, как напрягся Вячеслав.

Он как раз почти оседлал меня сверху, и в дрищавом теле Василия я не мог ничего ему противопоставить. Многолетний опыт диверсанта спокойно борол юношескую ловкость.

Если только не применить псионику… Нет, нельзя!

Воспользовавшись заминкой, я отпихнулся ногой от колеса, сбросив Вячеслава, но тот снова накинулся сверху. Я угадал этот момент, нырнул в этом же направлении, подтягивая Ключевца за собой.

По инерции диверсанта должно было кинуть на колесо, и он изо всех сил извернулся, растопырив конечности и хватая меня за одежду. Если телега скрипнет, нам обоим крышка.

Я сам упёрся в землю, чувствуя, как Вячеслав осторожно сползает с меня вверх ногами, медленно опуская вес тела на мешок у колеса. Тут же прилетел тонкий флёр оракульского сканера, и мы замерли.

Лицо Вячеслава было совсем рядом, и я, не отрываясь, смотрел ему в глаза. Игра в гляделки — тоже важная часть этой битвы. Кто сильнее, ты или враг?

Ни ему, ни тем более мне нельзя было применять свои способности. Стражи Душ так же прекрасно чуют своих коллег, как и Иных. Пульсары рассказывают им всё.

— Там, да?

— Ага, ты тоже почуял?

Ноги протопали в неизвестном направлении, и мы с Вячеславом сразу же бросились друг на друга. Противно скрипнула сталь, но диверсант изначально был в неудобном положении, и мне почти удалось…

Мой кинжал воткнулся в мешок, выпуская звенящий овёс на волю. Вячеслав накатился плечом на мою руку, тут же его нож оказался у моего горла.

Я перехватил удар, покраснев от напряжения. Вот только у меня была свободна одна рука, а у диверсанта две. Блёклые зрачки не выражали никакой эмоции, когда он решил надавить на лезвие.

— Твою псину… сутулую! — прохрипел я, — Я же тебе живой нужен!

Вячеслав остановил нож, его брови слегка дрогнули.

— Что ты сказал?

— Ты помнишь, я тебе живой… — тут я оскалился, почуяв слабину, — И вообще, я могу сделать так, что нам обоим жжёный псарь настанет!

Вячеслава это никак не проняло.

— Псина… Почему псина-то?

Я даже растерялся. Вот пёс толчковый, как ему объяснить-то, почему одни «псы да псины»?

Неожиданно диверсант убрал нож, потом откатился и привстал, выглядывая из-за телеги. Тут же сбросил рясу, пинком отправив её под телегу, и оказался в форме обычного солдата-безлуня.

— Занятно, — сказал он напоследок, рассматривая меня в темноте, — Псина, говоришь…