Воля судьбы

Однако по тому, как она произнесла эти слова, видно было, что ей доставляло удовольствие смотреть на эту толпу и чувствовать, что на нее самое тоже смотрят.

– Вам нравится? – спросил граф.

– То есть что нравится? Это общество, театр?

– Да, – вдруг заговорил он, – это общество, театр… А между тем подумайте, в то время как мы сидим с вами здесь, сколько народа испытывает самую вопиющую нужду! Ведь целая Германия объята войной, там люди гибнут.

– О-о! – перебила принцесса. – Вы начинаете говорить банальные вещи, дорогой граф.

– Банальные – пусть, но, согласитесь, они справедливы.

– Может быть. Однако против вашей философии существует другая – философия маркизы, – принцесса понизила голос, как все понижали его, когда говорили о маркизе Помпадур, фаворитке Людовика XV. – «После нас – хоть потоп!» – пояснила она.

– Да, и будет потоп, помяните мое слово, – и потоп ужасный, кровавый!

– Кстати о войне, – сказала принцесса. – Откуда получены очень радостные вести: дела фельдмаршала Дауна идут отлично. Французская армия, после того как Клермон сдал начальство Контаду, оказывает чудеса, и русские, если не разбили, то почти разбили самого короля при Цорндорфе или что-то в этом роде.

– Радостные вести! – повторил Сен-Жермен. – Как будто с войны могут приходить радостные вести! Там, где есть победитель, есть и побежденный, и у обоих их несколько тысяч убитых!

Эти возражения графа, поставленные довольно резко, начинали немного сердить принцессу, и она, с чисто женскою способностью сводить разговор на личности, поспешила заметить ему:

– Однако, граф, несмотря на свою проповедь вы же сами явились сегодня в театр.

Сен-Жермен скосил слегка губы в сторону, как будто ждал этого замечания и был доволен теперь, что не ошибся, что оно будет сделано.

– Ах, принцесса, сегодня я в театре, завтра – на войне, смотря где мое присутствие необходимо! – ответил он.

– А, значит, вы даже в театр являетесь по делу?

– Не я один, принцесса.

– Ну, и это дело, для которого вы явились сегодня сюда?

– Вам хочется узнать?

– Да, я хочу знать, зачем, несмотря на то, что люди, может быть, гибнут теперь и вся Германия объята войной, граф Сен-Жермен все-таки явился в театр, – проговорила с легкой насмешкой принцесса.

– А хотя бы для того, чтобы показать ее светлости принцессе Иоганне, – ответил граф, не замечая подчеркнутых слов, – вот того старика, который пробирается между кресел.

– Вы не шутите, граф? – уже серьезно переспросила принцесса, вглядываясь в того, на кого ей указывали.

Это был совсем расслабленный, едва двигавшийся, старик, судя по одеянию, более чем богатый, а по манерам – принадлежавший, видимо, к обществу, которое принцесса Иоганна знала наперечет в Париже; тем более была она удивлена, что до сих пор не встречалась с этим стариком.

– Вы его знаете? – обернулась она к Сен-Жермену. – Верно, он недавно здесь? Должно быть, это иностранец?

– Да, он иностранец, итальянский маркиз и принадлежит к известной в Италии фамилии Каулучи. Его судьба довольно странна. В молодости он имел огромное состояние, но очень скоро прожил его, потом бедствовал большую половину жизни и наконец под старость пережил более молодых своих родственников и снова соединил в своих руках значительное богатство.

Граф, оставив прежний полушутливый тон, говорил теперь совершенно серьезно, и принцесса внимательно слушала его.

– Он женат? – спросила она.

– Вдовец и теперь совсем одинок.

– Куда же он девает свои деньги? Он скуп и копит их или его обворовывают?

– Ни то, ни другое. Он хочет еще жить и пользоваться удовольствиями жизни.

– И он явился в Париж, чтобы здесь прожить остаток дней так, как умеют это делать только в Париже? – улыбнулась принцесса.

– Он явился сюда, – ответил, тоже улыбаясь, Сен-Жермен, – чтобы увидеть меня и купить секрет восстановления молодости и долгой жизни. Ему сказали, что я владею этим секретом.

В это время занавес поднялся и началось следующее действие. Но разговор слишком интересовал принцессу Иоганну, чтобы прекратить его ради пьесы.

– Знаете, граф, – сказала она, отходя в глубину ложи, – я тоже слышала много раз, что вы обладаете этим секретом, но никогда не решалась спросить вас, неужели это правда?

Граф пожал плечами.

– До некоторой степени, принцесса. Если я не вполне могу восстановить молодость человека, то во всяком случае, пожалуй, в состоянии удвоить годы его жизни.

Глаза принцессы Иоганны-Елизаветы блеснули.

– Неужели? Так это правда? – поспешно повторила она, не замечая, что от волнения бесцеремонно берет графа за локоть. – Какой же секрет, какая цена ему?

– Цена тех усилий, которые сам человек будет делать для достижения цели. Если меня спросят: «Как удвоить годы жизни?» – я отвечу: «Бросьте город и его соблазны, ешьте, только чтобы утолить голод, и пейте, только чтобы утолить жажду; ступайте в поле, работайте мускулами, вставайте рано поутру, умывайтесь каждый день ключевою водою, содержите в самой строгой опрятности себя, свое платье и свое жилище и имейте настолько силы воли, чтобы стать выше мелких житейских неприятностей и не волноваться ими. Не делайте зла!»