Волк

Тумидус из любопытства — а может быть, из чувства противоречия — однажды посетил парк. Он был удивлен тем, что из беседок к случайному посетителю Ботатаки не доносилось ни звука. Мамбито, судя по их типично вудунскому поведению, до входа в транс дискутировали с оживлением, в полный голос, на грани скандала, но реплики сектантов надежно глохли за пределами беседки. Эмиттеров конфидент-поля Тумидус не обнаружил. Природа, свежий воздух, мерный стук калебасиков, растущих тут во множестве, и всё. Охранник на входе просветил полковника: в свободные беседки заходить можно, в занятые — нельзя, штраф за нарушение приватности — шестьсот экю. «Транс?» — спросил Тумидус. Улыбнувшись, охранник завершил инструктаж: разговаривать со спутником (спутницей) не возбраняется, транс только для мамбито, для всех прочих, включая вудунов, не являющихся членами секты — поболтали, выпили водички и топаем дальше, наслаждаемся красотами.

Судя по месту встречи, брюнет был в курсе загадок Ботатаки.

— Вот, — спустя двадцать минут, показавшихся брюнету вечностью, сказал полковник. — Центурион Д. Ф. Пасиенна, унтер-центурион М. К. Тумидус, обер-декурион Л. С. Метелла, опцион Г. А. Тапсенна. Возможно, кто-то еще. Но я бы не стал на это рассчитывать. Остальные, полагаю, мертвы. Погибли при исполнении…

— Ваш племянник, — брюнет наклонился вперед. На лице его застыла гримаса хирурга, режущего по живому без анестезии. — Выдаете желаемое за действительное? Он уцелел, потому что вам так хочется?

Тумидус сжал кулаки:

— Не злите мою харизму. У рабов, принадлежащих либурнариям, которых я упомянул, не зафиксировано отклонений от нормы. Рабы всех остальных, так или иначе, демонстрируют нам сюрпризы. Часть освободилась, часть продолжает освобождаться…

— Часть, полковник. При гибели хозяина освобождаются все. Вы держите меня за идиота?

— Когда я буду вас держать, вы об этом узнаете первым. Скажите, вам когда-нибудь доводилось летать за край Ойкумены? Туда, где водятся драконы?

— Какие еще драконы? — опешил брюнет.

— Так писали на древних картах. Если не знали, кто живет за горами или морем, писали наобум: «Здесь водятся драконы». Не увиливайте от ответа. Летали за край?

— За край летают внешники. Контрам там делать нечего. Наша работа — тут, в этой миске с супом.

Полковник взял чашку: простую, глиняную. Отвернул кран, дождался, пока из лилейного венчика потечет вода.

— Я летал, — сказал он, наполнив чашку. — Каперствовал в отставке. Еле выкрутился: на обратном пути мою галеру перехватила стая фагов. «Змеи», «кракен» и «дэв»; от 1C-13+ до полного 3D по реестру Шмеера-Полански. Нас спас Папа Лусэро. Вы боитесь крупных пауков?

Брюнет пожал плечами.

— А я боюсь. Иногда кричу во сне, когда вижу, как паук рвет «дэва» на части. Ладно, оставим лирику. Поверьте на слово: законы зависят от людей. В том числе и законы природы. Расширяя Ойкумену, присоединяя к Лиге один обитаемый мир за другим, мы не просто заставляем варваров жить по нашим правилам. Мы вынуждаем яблоки на их планетах падать вниз, и только вниз. Пока эти миры не стали полноценной частью Ойкумены, мы должны с подозрением относиться к чужим яблокам. Вдруг да рванут к небесам? Меня, тупую десантуру, учили этому — в имперской академии, на случай, если придется воевать за краем миски с супом. Вы запомнили имена?

Брюнет смотрел, как Тумидус пьет.

— Пасиенна, ваш племянник, — перечислил он, когда опустевшая чашка вернулась на место. — Тапсенна, Метелла. У меня абсолютная память. Что теперь?

Ответить Тумидусу помешал уником. Оборвав трель вызова, полковник активировал сферу — и, хмурясь, долго смотрел на текст личного сообщения, видимый только ему. Брюнет ждал. Брюнету было зябко, хотя температура воздуха в беседке не упала ни на градус.

— В Крови… — начал Тумидус и опять замолчал.

Брюнет ждал.

— Список, который я вам продиктовал…

Чувствовалось, что полковнику трудно говорить.

— Звонил Нейрам Саманган, — Тумидус кивнул на коммуникатор. — Там, где погиб «Дикарь», наблюдалось еще одно явление, сходное с…

— С чем?!

Рассудок брюнета отказывался принять очевидное. Нейрам Саманган, лидер-антис расы Вехден, связывается с Гаем Октавианом Тумидусом, расовым лишенцем Помпилии, через коммуникационную сеть — вместо того, чтобы молнией рухнуть с небес в «большом теле», усмирив в последний момент свою богатырскую мощь ради спасения Ботатаки? Как это прикажете понимать, господа хорошие?!

— С предыдущим явлением.

— Вы издеваетесь?

— Нет. Просто нервничаю. Дурные новости, знаете ли. Речь о происшествии, после которого я запросил у вас сведения о рабах, принадлежащих экипажу «Дикаря». Список выживших либурнариев… Боюсь, он уменьшился еще на одного человека. Если мы продолжим контроль состояния рабов, мы скоро узнаем имя покойника.

— Ваш племянник?!

— Это, — Тумидус набрал в ладони воду, предназначенную для транса мамбито, и сполоснул лицо, — я выясню лично. В самом скором времени.