Волк

КОНТРАПУНКТ

БРАТЬЯ ТУМИДУСЫ, СЫНОВЬЯ КЛОУНА

(На днях)

Душевный покой стал объектом насмешек.

Рецепт прост, как первобытная клоунада. Берется отшельник, мастер экзотических единоборств, монах под луной, наставник чайной церемонии, менеджер среднего звена. Желательно с усами: усы придают лицу комическое выражение. Ставится цель: достичь покоя. Формируются препятствия: к отшельнику толпой шляются зеваки, мастера единоборств отвлекают ученики и конкуренты, монаха искушает порнозвезда, в чай тайком подливают медицинский спирт, жена менеджера хочет второго ребенка, а менеджер хочет другую жену.

Конфликт вызывает смех.

Автоматически делается смешон и сам душевный покой, вернее, безнадежные попытки достичь его в столкновении с суетой. Насмешка — лучший способ отвлечь человека от главного. Насмешка — оружие суеты.

Не смех — насмешка.

(Из воспоминаний Луция Тита Тумидуса, артиста цирка)

— Сам увидишь, — вздохнул Нума.

Обзорная сфера сплюснулась и растянулась на всю стену, превращаясь в своеобразное окно. Взглядам открылся рабочий зал, полный рабов ночной смены. Ряды фигур в серых робах сидели, положив руки на контактные пластины трансформаторов. Рабы активно раскачивались, как если бы гребли веслами или толкали тачки. Ладони при этом не отрывались от пластин, как приклеенные. «Качка» являлась побочным эффектом, не влиявшим на энергопередачу — рабам были полезны регулярные физические упражнения.

В противном случае они быстро жирели.

— Где сектор Марка? — спросил Юлий.

— Шестой А/С, — Нума для верности ткнул пальцем. — Два первых ряда. Остальные спят. Им в первую смену…

Коммерческий директор компании «Нумэрг», Нума Сальвус разговаривал так, словно в кабинете не было никого, кроме него и Юлия Тумидуса. Лысого с госпожой Зеро он старательно игнорировал. Еще в университете Нума отличался редким вольнодумством. Круглолицый, огненно-рыжий студент упражнялся в остротах, меча стрелы в деканов и ректора, контрразведку и службу безопасности, сенат и правительство. Это обеспечивало Нуме оглушительный успех у женщин.

— Выведи данные отбора, — попросил Юлий.

Пальцы Нумы легли на сенсорную панель. Он работал медленнее профессионального техника, но Юлия устраивал такой вариант. Еще по дороге, обсудив ситуацию, они с госпожой Зеро сошлись на том, что Нума — лучший вариант. Вольнодумец? Острослов? Зато верный товарищ, не побоявшийся уведомить Юлия насчет интереса «спецуры» к Марковым рабам. Личные отношения, сказала старуха, залог успеха. Если бы вы знали, господин Тумидус, сколько полезных случайностей подворачивается нам под руку благодаря личным отношениям…

«Кому — нам?» — поинтересовался Юлий.

«Нам, — пожал плечами лысый. — В широком смысле».

Ожидая, пока Нума закончит, Юлий смотрел на рабов. Что-то мешало, как соринка в глазу. Проанализировав ситуацию, Юлий понял: исчезло равнодушие. Не до конца, но в значительной степени. Рабы воспринимались им со сложным, плохо объяснимым чувством. Нет, не люди. Вся психофизиология помпилианца не могла позволить такой поворот событий, и Юлий хорошо знал, почему. Так кто же, если не люди? Вернее, что? Рабы моего сына, подумал он. Причина в этом. Тревога, надежда — вот что окрашивает восприятие Юлием Тумидусом рабов Марка Тумидуса. Батарейки в серых робах — часть Марка, его ментальная периферия. Они сидят здесь, и я безразличен к ним, но на том конце поводков — мой сын, и это все меняет.

— Вот…

Столбики данных на первый взгляд соответствовали стандартам. Но опыт Юлия сразу подсказал, где зарыта собака. Не веря своим глазам, он смотрел на уровень энергоресурса. Этого не могло быть, потому что этого не могло быть никогда! Если рассудок соглашался принять эмоционально окрашенное восприятие рабов, найдя логичное объяснение, то существовали вещи, перед которыми пасовала любая логика.

— Ага, — кивнул Нума. — Я тоже сперва обалдел. Ты бы видел дежурного техника! У парня от нервов чесотка началась…

— Что там? — вмешался лысый, сгорая от нетерпения. — В чем дело?

Старуха сделала шаг вперед:

— Я жду объяснений.