Волк

А на судне начинается суматоха. Матросы бегают по трапам снизу вверх, сверху вниз, мечутся туда-сюда по палубе. Резкими гортанными выкриками отдаются приказы. Шлюпки грузятся оружием, продуктами, вещами, и все это свозится на берег. Вскоре уже дымят походные кухни, разбиваются палатки, возле склада вещей, оружия прохаживаются часовые.

— Интересный поворот! Неправда ли, Василий? — вглядываясь в расположение лагеря, размышляет боцман. — Бандиты вычислили нас. Они поняли, что мы где-то рядом с ними. И в каждую минуту могут накрыть нас здесь.

— Ты, Игорь, как всегда прав, — соглашается батя с ходом его рассуждений. — Значит так, приказ будет следующим. Сержант Савельев и рядовой Марков остаются наблюдать за действиями противника. В бой не вступать. В случае каких-либо изменений в расположении лагеря или выдвижения в нашу сторону даже двух-трех человек немедленно возвращайтесь на корабль. Остальные за мной бегом марш!

На судне отец объявляет Данилову:

— Через полчаса вы должны выйти в море. Я остаюсь здесь. В ваше распоряжение я выделяю пять бойцов. Боцмана и остальных забираю себе. Оставьте пару шлюпок. Если все сложится как надо, то мы над бухтой водрузим красный флаг и вы вернетесь за нами. Если флага не будет, подождите пару дней. Боцману укажите координаты, где будете ждать. По истечении двух дней идите на Аляску. А сейчас прикажите доставить ко мне пленного японца.

— Я сделаю все, как вы говорите, Василий Максимович. Но объясните, что произошло? — обращается к бате Данилов.

— Пиратский корабль в бухте сидит на мели. Мне думается, бандиты догадываются, что мы затаились здесь. Уходи, Сергей Александрович, как можно скорей уходи! — нетерпеливо говорит отец.

— Хоть в двух словах скажите, что вы задумали? — волнуется Данилов.

— Пока сам толком не знаю, что буду делать. Обстановка покажет. Правда, мысли некоторые есть. Не говорю, потому что боюсь спугнуть. Японца мне сюда давайте, и скорее, — торопит он Сергея Александровича.

Самурай входит в каюту кланяясь. Отец указывает ему на стул. Он садится, поднимает на батю глаза и застывает в ожидании.

— Из нашей прошлой встречи, — начинает разговор отец, — можно сделать вывод, что ты хочешь жить. Правильно?

— Правильно. Все, что есть живого на земле, хочет жить, — ухмыляется японец.

— Давай без философии и конкретно, — осаживает его батя.

— Что вы от меня хотите? — спрашивает японец.

— Вот тебе карандаш и бумага. Черти схему корабля, охотящегося за нами. Особое внимание удели точкам хранения боеприпасов! — приказным тоном говорит отец.

— Господин офицер, это современное судно. На нем порох в бочках не хранят, — снисходительно взглянув на батю, отвечает самурай.

— Ты правильно на прошлом допросе заметил, что я человек хорошо подготовленный. Это действительно так. Тебя я тоже понял, и давай без игр. Или ты со мной сотрудничаешь или… — выразительно смотрит отец на японца.

— Хорошо, я все начерчу, — торопливо соглашается самурай.

— И еще учти! На операцию пойдешь со мной и ты, — сотворив японскую улыбку, заявляет батя.

По окончании работы с самураем он передает схему Игорю. Тот минут пятнадцать-двадцать изучает ее и определяет, что ей можно верить. Затем намечает точки для установки мин с часовым механизмом.

Отец, выяснив у наблюдателей Савельева и Маркова, что в лагере бандитов ничего подозрительного не происходит, начинает размещать солдат на господствующих высотах над ним. На каждой — устанавливается крупнокалиберный пулемет и гранатомет.

Как только судно с золотом скрывается за горизонтом, в небо взмывает голубая ракета — сигнал к бою. Мощная стена огня дугой охватывает лагерь пиратов. В первые минуты боя в лагере противника начинается паника. У бандитов лишь одно желание — скрыться от бьющего с гор шквального огня.

Именно в эти минуты отец, боцман и японец вплавь добираются до сидящего на мели судна и с помощью кошек поднимаются с тремя минами на палубу. Среди общей паники они остаются незамеченными. Батя с японцем направляются в носовую часть судна, а Игорь — в кормовую. Батя закрепляет обе мины и включает часовой механизм на взрыв через десять минут. Закончив работу, он под дулом пистолета приказывает японцу прыгать за борт. Но тот бросается бежать. И тут отец видит, что два японских офицера выводят на палубу Игоря. Боцман кричит:

— Спасайся, Василий! — И тут же падает от удара прикладом по голове. Батя все-таки успевает выстрелить в пытающегося скрыться самурая, видит, как тот падает на палубу, и только после этого бросается в море.

Первый взрыв поднимает отца высоко над водой, несколько раз прокручивает в воздухе, а затем с такой силой бросает, что он влетает в глубь моря торпедой. Второго и третьего взрыва отец уже не слышит.