Волк

Хати видел ее опущенные ресницы, слышал ее частое дыхание на своей щеке и понимал, что эта нежная, теплая девушка готова принадлежать ему. Но когда Катя почувствовала, что мужчина уверенно располагается между ее разведенных ног, то немедленно напряглась, готовясь встретить привычную боль.

— Тш-ш, ты чего так дрожишь-то, я же осторожно, не бойся… ой, тесная ты какая, узенькая… У тебя хоть вообще это было?

Хати напряженно замер, ожидая ее ответа.

— Да, только уже давно и… мне это не нравилось совсем, — тихо призналась Катя, сгорая от нахлынувшего вдруг стыда.

— А, ты сейчас… хочешь?

— Хочу… с тобой хочу, правда, я постараюсь…. я буду, — сквозь слезы шептала девушка, удерживая Хати за плечи, как будто он собирался сбежать от нее, — только у меня ничего не получается, прости… я не умею ничего, вообще ничего.

— Так чего тут уметь-то? — искренне удивился Хати, — особенно тебе… ты успокойся, да лежи себе тихонечко, я же все сам сделаю. Ножки подними вот так повыше, а теперь просто впусти меня, откройся и все… Уметь она чего-то еще собралась! Мне уметь надо, я же мужик…

Хати тихо рассмеялся и снова поцеловал Катю в губы. Он сказал все это так легко и просто, вел себя насколько естественно, что девушке вдруг стало совершенно спокойно и она полностью ему доверилась. Особенно ей помогли его слова, что надо всего лишь открыться и впустить…

А потом Катя вдруг почувствовала его в себе, и это оказалось так не похоже на то, что было у нее прежде, так удивительно приятно, что девушка тихо застонала, прижимаясь лицом к твердой груди мужчины. И он тут же откликнулся на ее робкую ласку горячим срывающимся шепотом:

— Хорошо, да? А мне-то как с тобой хорошо…

От его неожиданного одобрения Катя, привыкшая лишь к недовольным возгласам Антона, вдруг вся сжалась внутри, и Хати почти сейчас же опустился на нее всем телом, резко вздрагивая.

— Ах, ты-ы… сладенькая… а говоришь, не умеешь. Я же не собирался так быстро, ты что ж это делаешь-то со мной? Я прямо как пацан сейчас… отстрелялся.

Хати тяжело дышал, осторожно покусывая ее за шею, и девушка поняла, что он уже все закончил. «Антон обычно целый час меня мучил, неужели все так быстро бывает…».

— А, это плохо, да? Я что-то не так сделала? — осторожно поинтересовалась Катя, в то же время ужасно боясь обидеть мужчину.

— Что плохо? Что быстро-то все получилось? Ну, и так бывает… Да, ведь я же не на один раз. Сейчас снова тебя любить буду, и тебе тоже сладко сделаю, — со смехом пообещал Хати, — давай, только, я диван разберу и принесу еще одеяло.

Он ласково улыбнулся и подмигнул смутившейся девушке.

— До рассвета, знаешь, еще столько всего можно успеть… и быстро и медленно… и как захочешь. Да и после рассвета… куда нам спешить?

«Как же он может так запросто все это объяснять, будто речь идет о самых обычных вещах, о стряпне какой-нибудь…» — поразилась Катя.

Они уснули только под утро, когда над озером уже сошел туман и заалела ранняя зорька.

Глава 6

Катя проснулась первой и некоторое время с удивлением рассматривала окружающую ее обстановку, особенно большого обнаженного мужчину, развалившегося рядом. «Это что же я вчера натворила, улеглась в постель с первым встречным, в лесу, и мы даже не использовали никаких специальных средств… Ну и ладно, дети у меня все равно не получаются, а Хати, наверняка, ничем плохим не болеет… надеюсь».

И все-таки девушку мучило легкое чувство вины и досады. Вся ее система моральных принципов трещала по швам. «Отдаться мужчине на первом же свидании, даже не на свидании, а просто так… при случайном знакомстве. Из воды вытащил, рыбкой накормил и я уже на все согласилась. Просто потеряла голову как… — Катя отчаянно желала вспомнить какой-нибудь достойный пример из классической литературы, — как героиня в рассказе И. Бунина «Солнечный удар». Да, точно! Только в моем случае удар был лунный! Ого! Вот это сравнение! В таком случае, может, не следует себя так уж сильно корить за произошедшее?

Бунинская-то героиня — замужняя дама и с детьми, а я кто? Без пяти минут свободная женщина — «разведенка». Слово это больно кольнуло грудь в области сердца. «А, ведь думала раз и навсегда… и верна до гроба, как же жизнь-то все по-своему устраивает. А Хати чудесный… никогда мне прежде не было так легко и хорошо с мужчиной. И что же теперь… А теперь, милая, вылезай из теплой постельки и беги за своей одеждой, что сохнет на улице».

Катя прислушалась к веским доводам разума и, поеживаясь от утренней прохлады, выскользнула с дивана, отыскала среди брошенной на коврике одежды свою вчерашнюю футболку и клетчатую рубашку, торопливо оделась. Потом, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить Хати, девушка выбралась во двор. Но, не успела она и пары шагов ступить по направлению к веревке, на которой висели ее вещи, как взгляд Кати наткнулся на внушительную фигуру Игната. Мужчина сидел на огромном бревне у берега и обтачивал ножом какую-то ветку.

— Д-доброе утро! — вежливо поздоровалась Катя, осторожно подходя ближе.