Волк

У Змея на языке вертелся вопрос, но вертолеты уже опустились над широкой прогалиной, отделявшей деревню от джунглей, зависли в четырех метрах от земли. Синхронно отъехали вбок широкие двери, и вниз живой волной хлынули кошки! Полсотни, не меньше: рыжие, черные, пятнистые…

Ягуары, леопарды, пумы.

Пространство перед гостевой хижиной опустело в мгновение ока: не дожидаясь кошачьего десанта, дикари бросились наутек. Лишь плешивый старик остался возле покойников, плюясь и тряся головой. Бросили дедушку, сукины дети! Охотники, называется! Не договоримся, уверился Марк. Если у местных цивилизаторов такие развлечения: травить дикарей леопардами, стрелять во все, что увидят на орбите… Секунду он колебался: открывать огонь или затаиться? Дед говорил: у кошачьих обоняние неважное. Если хищники рванут за туземцами…

Вертолеты вновь набрали высоту, уходя за лес.

«Болван! Надо было сразу валить машины…» Марк проклял себя за медлительность. Сладкое видение — сундуки взрываются в воздухе, горят вместе с зубастой начинкой — растаяло, едва родившись. Кошки приближались, растекались лавой, выстраивались облавным полумесяцем. Больше дюжины повернули к гостевой хижине. В ноздри ударил густой звериный дух. Вместе с ним пришла паника. Сейчас, сказала она, ухмыляясь. Сейчас груда мускулистых тел накроет Марка Кая Тумидуса! Острые клыки вонзятся в горло, когти разорвут живот. Ты видишь это? Предвкушаешь?! Хищники примутся заживо пожирать вожделенную добычу. Твои дымящиеся потроха придутся им по вкусу. Вряд ли кошки дадут себе труд прекратить мучения жертвы, бьющейся в агонии…

— Огонь! — Марк до упора вдавил спусковой крючок. — Огонь!

Залп «Универсалов» смел трех леопардов и оцелота. До сих пор звери атаковали молча, теперь же воздух наполнился яростным ревом и рычанием. Взлетел в небеса и оборвался жалобный скулёж. Ему ответил дальний хор: племя Ачкохтли лишь сейчас подало голос.

— Огонь!

Кровь. Дым. Вспышки выстрелов.

— Огонь!

Тела падают, кувыркаются. Когти скребут землю.

— Огонь!

Ноздри выедает смрад паленой шерсти.

— Огонь!!!

Марк давил на спуск, ничего не видя перед собой. Паника выжигала мозг. «Ягуар, — издалека напомнил дед. — На манеж Вальтер выходил с ягуаром на плечах…» Уйди, прохрипел Марк. Провались ты в тартарары! Окажись старый Луций здесь, в деревне, внук пристрелил бы деда без колебаний. Глаза стекленели, их заливал пот, застили дым и пыль. Откуда столько пыли? Звери нарочно подняли?! Откуда дым? Хижина горит, что ли? В буром облаке, в удушливом чаду мелькали тела: гибкие, смертоносные. Марк бил по расплывчатым силуэтам, больше промахиваясь, чем попадая, пока не иссякла батарея. Он успел достать из подсумка запасную, но перезарядить оружие ему не позволили. Оглушительный рык, щеку и ухо обдало жарким, вонючим дыханием, брызгами слюны. Вслепую Марк отмахнулся прикладом, и в предплечье, ближе к локтю, впились клыки ягуара.

«Между прочим, тот еще рюкзачок, — в голосе деда появились чужие, визгливые нотки. Злой клоун-убийца, персонаж кошмаров, дед насмехался над обреченным внуком. — Сто десять килограммов живого веса…»

Заорав, Марк выхватил из кобуры «Шанс». На второй руке, грозно рыча, повисла пума. Пистолет выпал из онемевших пальцев, утонул в пыли. Две кошки распяли Марка на земле, словно будущего раба перед клеймением. От такого сравнения унтер-центурион Кнут взвыл волком. Чувствуя, что безумный рывок грозит оставить его одноруким, он подтащил сопротивляющуюся пуму ближе на полметра. Извернувшись, слыша, как хрустят позвонки, вцепился зубами в ухо ягуара: хрящи, шерсть, медный вкус крови. Огромный кот рванулся так, что едва не вывихнул Марку челюсть, и пыль сожрала ягуара без остатка. Зато пума — дрянь, тварь драная! — словно взбесилась, выволакивая дерзкую добычу из-под свай.

— Змей! Ведьма! Огонь на меня!

Поздно, осознал он. Рядом ворочались, рыча и матерясь, два живых клубка. Они состояли из одних звериных тел. Людей не осталось, люди катились вниз, назад по лестнице эволюции. «Пилоты? — расхохоталась паника. — Навигаторы? Абордажная пехота?! Держи карман шире…» Дикие кошки погребли дикарей, когда-то бывших офицерами флота Великой Помпилии, навалились могильным курганом.

«Alles!» — кнут щелкал ближе и ближе.

Щелчки не возвращали ясность рассудку, но, к счастью, понуждали действовать без раздумий. Марк вскинулся рыбой, бьющейся на берегу. Подобно хвосту, взлетели и опустились две ноги. Каблуки десантных ботинок парой молотков угодили верткой пуме по хребту. Не сразу заметив, что свободен, Марк вскочил, ударился головой о плетеный пол хижины, упал на колени. Пол мягко прогибался над ним: звери проникли в хижину, добравшись до беспамятного Скока. Кубарем Марк выкатился между свай, чудом разминулся с опорным столбом; вскочил снова, сделал шаг, другой. Еще шаг, и он бы врезался в плешивого старца. Брошенный соплеменниками, тот сидел на прежнем месте. Печален и сосредоточен, старец занимался делом — заканчивал обмывать тело Жгуна.

— Жрите меня, сволочи! — крикнул Марк кошкам. — Жрите!

Оружие!