Волк 9: Лихие 90-е (СИ)

— Брат Дады Залмаева, — мрачно сказал Дима, поглядев на нас. — У которого мы тогда в яме сидели. Мне он везде уже мерещится. Сбежал же тогда. Он же мне тогда в глаз ткнул, — он показал на слепой зрачок. — В госпитале его будто бы видел, и тогда по ящику показывали Будёновск, ту самую больницу, сука, и я его рожу там будто увидел, рядом с Басаевым, лыбился, тварь, стоял. Мерещится везде. И сейчас тоже, будто он вот там ходил, по рынку. Доктор говорил, если опять будет казаться всякое, надо будет начать принимать…

— Где? — тут же спросил я. — Где ты его видел, Дима?

— Да у меня крыша…

— Нормально у тебя с крышей, не протекает. Где ты его увидел?

Он показал на гаражи и склады в задней части рынка, где обычно хранили фрукты и овощи. Но занимались всем этим дагестанцы, и они сегодня не открывались на всякий случай.

— Вот будто туда заходил, — Дима показал рукой на крайние ворота справа. — А я иду и думаю, что крыша едет, раз опять его вижу. И говорят будто на чеченском, но я не вслушивался…

На территорию рынка заехал побитый автобус ПАЗ с трещиной на лобовом стекле и остановился рядом с продуктовыми рядами. За рулём сидел подпитый парень в телогрейке, он вылез из машины, прошёл мимо нас, даже не обратив на нас внимание, и вошёл внутрь через калитку в воротах, тех самых, что показал Дима. Она закрылась, а автобус так остался на месте, толпа его обходила.

— Глянем, — тихо сказал я. — Только тихо.

Не такой уж этот Дима псих, как он о себе думал. Если узнать его получше, он вполне здравомыслящий несмотря на пережитое. А есть тут Иса и его люди или нет — лучше потратить время и убедиться в этом твёрдо.

Ворота были закрыты изнутри, но здание длинное, одна из соседних воротин закрыта неплотно, только на цепь. Узко, но пролезть можно. Видно, что внутри лежали разломанные ящики, несколько поддонов и картонные коробки с яблоками, одна из которых рассыпалась. Будто кто-то собирался в спешке, а может, тех, кто здесь находился, выгребла милиция ещё утром. Ещё здесь была ржавая буханка и синий японский грузовичок с аппарелью со спущенным колесом.

Слава остался снаружи следить за входом, я вместе с Димой и Женей собрался идти внутрь. Женя сначала огляделся и показал на дальний угол, где была огорожена комнатка, возможно, для кладовщиков. Но едва мы собрались пройти туда, как Женя скорчил злое лицо и вытянул меня наружу.

— Димон, — сдавленно шепнул он, но тот был уже далеко.

Дима успел протиснуться и закатился за ящик с яблоками, там и замер, будто даже перестал дышать. Вооружённый каким-то натовским автоматом мужик в кожанке прошёл всего в двух шагах от него, даже не заметив, и прошёл дальше. Дима быстро выглянул и тихо, как мышь, начал прокрадываться дальше, перед этим показав несколько жестов Женьке. Женя кивнул и отвёл меня дальше от ворот, постоянно оборачиваясь. Часовой нас так и не заметил.

А через несколько очень долгих минут Дима вернулся на улицу. Мы спрятались за углом, чтобы нас не видели, но чтобы мы заметили сами, если кто-то выйдет. Вид у Димы был взволнованный.

— Послушал я немного, — сказал он, хмуря лицо. — Глянул ещё, чуть не спалили. Их там семеро, все с автоматами… чехи. Главный у них — какой-то седой мужик. Водилу прессуют, чтобы ехал в Соловьёвск, в сторону Монголии.

— Череп там? — спросил я.

— Не видел.

— Надо позвонить Левше, — я полез за телефоном. — Чтобы прислал…

— Волк, погоди, — Дима выпучил глаза. — Я слышал их. Говорят, ментов отвлекли, те свалили куда-то, а сами… машину взрывчаткой набили, чтобы… чтобы… взорвать, если что. А под шумок кого-то взять, как баранов загнать, и через границу… как в тот раз, сказали. Сам Халид так сказал, я его точно видел. Это он, точно! Я не псих.

— Тебя хотят взорвать, Волк? — предположил Женя.

Опасные люди, как сказал Мишаня. Такие способны на всё.

— Нет, — я почувствовал, как от моей догадки всё холодеет внутри, и оглядел рынок. Народ уже расходился, но всё равно людей вокруг ещё слишком много. — Они сейчас загонят людей в тот автобус и возьмут в заложники… он же сказал, как в тот раз… как в Будёновске, ты же его видел там, говоришь. А если нападут, то всё подорвут. А весь СОБР куда-то на точку уехал.

— Надо их звать сюда.

— Пока доедут, — я потёр холодный лоб. — Начнётся пальба, паника, а этим всё только на руку, уйдут. А не выйдет — взорвут автобус прямо в толпе. Смотри, сколько там людей ходит. Даже если не посадят внутрь, всё равно поляжет много.

— И чё делать? Ярик пока приедет, да и другие тоже…

— Надо протянуть время, — я выдохнул. — Есть одна мысль.

— Я с тобой, — тут же вызвался Женя. — Если чё, покрошу там всех, — он похлопал себя по боку.

— Успеем. Ладно, ты иди со мной, а то они не поймут, если я буду без охраны. Я их займу разговором. С этим справлюсь лучше я, а с остальным — вы сами. Вы вояки, вы стреляете лучше.

— Лады, — Женя шумно выдохнул через нос. — Я с тобой. Славян, ты нас прикрываешь и не пустишь их к автобусу, всех вали, кого увидишь. И отгоняй там всех, чтобы не крутились. И звони всем, кого найдёшь.