Волк Элизабет

Вдруг у него в голове возникла картинка — Кэсси, маленькая и хрупкая девочка, плачущая от страха. Но по-настоящему ярко и живо он увидел ее мать — отчаянную и напуганную, прячущую за спиной дочь — точно волчица, защищающая своего волчонка и рычащая от ярости. Почему он видел это? Почему воображение так насмехалось над ним?

Иногда его терзал образ наблюдающей за ним матери Кэсси, в ее полузакрытых глазах дремала страсть, а обнаженное, стройное и грациозное тело находилось под его — мускулистым. Все это происходило из-за писем маленькой Кэсси Колдер. С каждой строчкой о ее мамочке, характере или внешности, с каждой фразой о том, как та ухаживает за ней, нужда Дэша возрастала. Его собственнический инстинкт, голод и какое-то врожденное знание, что Элизабет и Кэсси каким-то образом принадлежали ему, с каждым разом становились лишь сильнее.

Да. Имя Дэш прекрасно подошло бы для папы. Папы для Кэсси. Но оно также превосходно подошло бы и для имени пары. Пары Элизабет. И вновь в его голове проснулся врожденный инстинкт животного. Чувства обострились, борясь с дурманящими разум болью и лекарствами. Извивающиеся тени насилия и темные кровавые пятна смерти стали сгущаться вокруг Кэсси и ее матери. Они принадлежали ему, и находились в опасности. Дэш обязан был выжить.

«Моя Мамочка говорит, что ты очень добрый мужчина. А ведь добрые мужчины не бьют маленьких девочек. Правда?»

Настолько невинная фраза, но с таким огромным смыслом. Дэш чувствовал, как внутри него все сводило от напряжения, а темная агония охватывала душу, пробиваясь сквозь дурман боли, заставляя его очнуться и исцелиться. Выжить. Он был нужен Кэсси и ее мамочке.

«Моя Мамочка говорит, что, возможно, фей и не существует, но хорошо, что я в них верю. Потому что ничего не существует на самом деле, пока ты не поверишь в это. А если верить, то все становится реальным, как лучи солнца за окном. Я верю в тебя, Дэш…»

Почему он постоянно слышал плач? Где-то внутри его головы плакала и приглушенно всхлипывала женщина. Эти слова ребенка, прочитанные вслух майором, вынуждали Дэша все сильнее бороться за свое возвращение. И он очень боялся проиграть это сражение.

«Моя мамочка говорит, что леприконы существуют. По-моему, очень здорово найти золото в конце радуги.

Честное слово, Дэш. Я знакома с настоящей феей. Я рассказала мамочке, а она улыбнулась и заявила, что мне нужно спросить у феи, любит ли та печенье и молоко так же, как и я. Мне пришлось объяснить ей, что феи не едят печенье и молоко. Они очень любят конфеты… потому что потом фея делится конфетами с Кэсси».

Дэш по-прежнему продолжал слышать приглушенные рыдания женщины.

***

Письма ребенка стали спасением для Дэша в течение долгих мучительных месяцев восстановления. Они поддерживали его, ведь у него больше никого не осталось. Раньше он был один в целом мире и думал, что определился со своим предназначением, пока послание одной маленькой девочки не затронуло его душу. Эти письма зачастую были приправлены забавными и милыми незначительными проявлениями привязанности к матери, которая, несомненно, очень любила свою дочь. А девочка делилась с ним этой любовью, которой окружала ее мать.

«Иногда моя мамочка грустит. Она сидит в одиночестве в нашей комнате и смотрит в окно, а я подсматриваю, и мне кажется, я вижу слезы. Думаю, она тоже нуждается в папе, а ты как считаешь?»

Солдаты, сопровождавшие майора в тот день, стали подтрунивать над ним из-за этой фразы. Но майор Томас быстро заткнул их и продолжил чтение.

Теперь Дэш находился в сознании, но все еще был слаб, а впереди его ждал долгий путь к выздоровлению. Но он боролся. Дрался, подобно зверю, каковым и являлся, потому что где-то там плакала женщина, а маленькая девочка дрожала от страха.