Волк: лихие 90-е

— Во-первых, ты слишком дерзкий, — Крюков поморщился. — Не забывайся, Волков. То, что мы когда-то ходили в один зал, не делает тебя моим другом. Я говорю с тобой только из-за сегодняшнего случая с теми киллерами, иначе бы не пустил на порог. Во-вторых, всё равно уже все из той группы погибли, кто вместе был со мной. А времена меняются. Кто этого не понимает — тот кормит червей в земле.

Он говорил вежливо, не повышая голос. Но уже чувствовалось раздражение. Ещё немного, и он меня прогонит, тогда зал будет потерян.

Думаю, поэтому Семёныч и не хотел к нему идти, знал, что не поможет. Что после раздумий Крюков вполне мог отобрать зал себе для этой же цели. Он же не крёстный отец из фильма со своей честью, а влиятельный бандит, который решил потратить на меня несколько минут своего времени.

— И что, нет никаких альтернатив? — спросил я. — Кроме как забрать зал у Семёныча?

— Предложи другое место где-нибудь рядом, такое же удобное, — он посмотрел на часы. — А теперь, если ты не возражаешь…

— Ещё несколько минут, — я посмотрел ему в глаза. — Времена меняются, ты прав, Игорь. А скоро изменятся ещё сильнее. Всё будет иначе. Без всех этих разборок.

— Мне это говорил один мой знакомый в Москве, из афганцев, — Крюков усмехнулся. — Я прошлой осенью туда ездил. Он тоже сказал, что разборок уже не будет, а потом поехал на Котляковское кладбище… слышал же, что тогда случилось?

— Слышал. Я не про это. Всё это не будет продолжаться вечно, — я сел поудобнее. — Банды появляются и исчезают, кто-то легализуется, кто-то умирает, кто-то идёт во власть. Сами власти, наконец, возьмутся за всё, что упустили. Сначала запретят торговать нелегальной водкой, потом сигаретами. А потом вообще закроют игровые автоматы и казино.

— А это ты же тогда ставил на Тайсона? — Душман впервые что-то произнёс. — Вернее, против него.

— Да. Знал, что делал тогда, знаю и сейчас. Поменяются власти, кто-то умрёт, кто-то уедет, кто-то займёт новые места. Но те, кто не смогут адаптироваться к новым временам, исчезнут. Вот закроют этот зал с автоматами, что тогда? Магазин там будет? Рынок? А могла бы остаться спортивная секция с новыми тренажёрами.

— Ты ещё меня хочешь на это развести? — Крюков усмехнулся. — Слушай, ты конечно, интересный человек, но…

— Ещё минута. Вопрос в том, кто сможет адаптироваться к новым временам, а кто нет. Представь себе, когда власти возьмутся, за всю эту нелегальщину, за братков, кем ты будешь?

Я кивнул на календарик с его портретом, который висел на стене. Крюков и Душман тоже посмотрели туда. Потом глянули на бутылку водку.

— Вот кем? Крюковым с пивзавода? Или Игорем Ивановичем, бизнесменом и политиком, который занимается обустройством города, развитием спорта и помощью детям, и всем прочим? Знаешь, ведь люди часто помнят только последнее. Если это последнее было хорошим, то и ты будешь считаться хорошим. А если события были плохими, то и запомнят только их, неважно кем ты был до этого.

Я уже дерзил и вполне был в шаге от того, чтобы Душман свистнул своих головорезов. Но Крюков ему этого сигнала не давал. Он изучал меня взглядом и молчал.

— От зала ты не отступишься, — заканчивал я. — И пусть. Но дай другие условия, не выгоняй старика на улицу. Не надо уничтожать его дело, он держится за него, другого у него нету. Он же учил и тебя и меня держаться до последнего и драться, будто чуял, что потом будет. И это пригодилось всем нам. А вот сделаешь правильно, это запомнят, как надо.

Стало тихо, только кондиционер гудел, гоняя прохладный воздух. На улице проехал грузовик, наверняка, с пивом. А может, и чем-то запрещённым. Кто-то снаружи смеялся, пересказывая анекдот. Секретарша стучала по клавиатуре, слышно через неплотно закрытую дверь.

— Я своих решений не меняю, — сказал Крюков через несколько секунд. — Но смысл в твоих словах есть. Завтра устроим вам стрелку с Родионовым и Фроловым, обсудите это дело. Я хочу получить зал, потому что пока эти залы никто не закрывает и не собирается, а деньги с них идут хорошие. Но…

Он налил воды из графина и отпил.

— Но я готов рассмотреть другие варианты, если не останусь внакладе. А секция… Семёныч хорошо преподаёт, пусть так и остаётся. Николаич, — он посмотрел на Душмана.

— Да, Иваныч.

— Скажи Вите Фролову, чтобы присмотрел, куда можно секцию разместить. Только чтобы не где-нибудь у чёрта на куличках, а ближе к центру, и чтобы прилично всё было. Может и правда, помочь чем надо будет, бабки им дать на ремонт. Груши там, инвентарь, а то помню, там только маты были, и всё.

— ДЮСШ старый! — Душман обрадовался. — Его всё равно закрыли, пустует. Вот и пригодится под секцию. Может, ещё чего там сделают, волейбол какой-нибудь. Повесишь там ещё вывеску, что кандидат Крюков — спонсор новой школы.

— Ха, пусть, — Крюков усмехнулся. — Должен быть игровой зал, но должна быть и секция. И овцы сыты, и волки целы, — он усмехнулся, немного исказив пословицу. — Вот такой вариант, Волков. Завтра всё и обсудите. Можешь так же выступить, хотя Родионов простой барыга, его это не проймёт. Пусть тоже вложится, не всё ему деньги грести.