Волк: лихие 90-е (СИ)

Узнал его, мне про него рассказывали много раз. С виду обычный работяга, но многие его недооценили из-за этого. Эту Душман, ещё один бригадир, работавший на Крюкова.

Говорят, что это один из самых опасных людей в городе. Ещё говорят, что он воевал в Афгане и Чечне. Но он не из Новозаводска, и кто он такой в действительности знает только сам Крюков.

Душман посмотрел на меня поверх очков и перелистнул газету. На главной странице что-то про Гонконг и его передачу Китаю.

— Это вы Максим Михайлович? — спросила секретарша и улыбнулась. — Вас ожидают. Прошу, сюда!

Я открыл деревянную дверь, вошёл в просторный кабинет и огляделся. Крюков сидел во главе стола и подписывал бумаги. Рядом с ним стояла его сестра Маша, которая приветливо мне улыбнулась. На девушке длинное красное платье.

На столе рядом с Крюковым стояло целых три стационарных телефона и лежала здоровенная трубка спутникового телефона с большой антенной. Пока не сделали в наших краях мобильную связь, богатые пользуются таким.

На отделанной деревом стене висела огромная карта страны. Рядом с ней календарь, на котором изображён сам Крюков в пиджаке, над ним надпись «Игорь Крюков — наш кандидат». Готовится к будущим выборам заранее. Чуть дальше висел дартс. На маленьком столике под ними стоял коньяк, виски и бутылка водки, тоже с портретом Крюкова. Вместо вентилятора здесь был работающий кондиционер.

Стол длинный, занимал большую часть кабинета. Наверное, здесь собирались бригадиры пивзавода и обсуждали текущие дела, ну и точно сюда приезжали мэр и прочие чиновники. А несколько раз здесь принимали губернатора.

Перед самим Крюковым стоял набор письменных принадлежностей из дорогого коричневого дерева и золота, включая перья, ручки, нож для вскрытия писем, подставки для бумаг. Ещё к этому же набору шёл глобус и статуя льва из гладкого синего камня.

Всё дорого и богато, как и полагается главе одной из самых сильных банд в городе и области.

Игорь Крюков продолжал подписывать бумаги в кожаной папке.

— Макся, привет! — Маша Крюкова шагнула ко мне. — Ты бы хоть почаще заходил. А правда, говорят, что ты маньяка чуть не поймал? Тут с подружкой общалась, а она с Дашей Ерёминой виделась, и…

— Маша, — Крюков поднял голову. — О маньяках потом, у нас деловой разговор. Сходи, пожалуйста, на кухню, скажи, что я скоро спущусь на обед.

— Да, конечно.

Она ушла и закрыла за собой дверь. Крюков глазами показал на стул и продолжил подписывать дорогой паркеровской ручкой.

Ну чистый чиновник, только крепкий и поджарый. В той моей жизни он дожил до начала двухтысячных, несколько раз баллотировался в мэры, губернаторы и даже депутаты. Но в какой-то момент старые методы продвижения в политике работать перестали, а сам Крюков перестроится под новое время не смог. Потом он попал в тюрьму, где и сидел на момент моей гибели в депо. Ну или умер, не помню.

Это я сейчас вспоминал, ведь всем этим я не интересовался тогда. Раньше для меня и моих знакомых Крюков был кем-то вроде городской страшилки, что разозлишь братву, придёт страшный пивзавод и всех поубивает. А вот сейчас это реальность.

Пачка для подписей почти уменьшилась. В углу кабинета стоял телевизор-двойка, выключенный. Рядом с ним на стойке лежало несколько кассет. Конечно же, среди них был фильм Крёстный отец, многие бандиты его обожали, как и строить из себя мафиози тех времён.

Дверь открылась, медленно вошёл Душман, хрустя газеткой в руках, и сел на стол напротив меня. За ухо он заткнул карандаш, будто собирался разгадывать кроссворды. Глянул на меня и положил на стол конверт.

— Это за Студента и помощь ему с теми залётными, — сказал Крюков. — И что увёз его. Мы такое не забываем.

Конверт открытый, видно краешек купюры вечнозелёных американских рублей. Не особо толстая пачка, зато лишней не будет.

Но я пришёл не для этого.

— Но ты явно пришёл не для этого, — Крюков будто читал мои мысли.

Он закрыл колпачок ручки и убрал её в нагрудный карман пиджака. После дотронулся до кнопки селектора на аппарате, стоящем на столе.

— Забери, я закончил, — сказал он.

Секретарша, виляя задом, забрала пачку бумаг и удалилась. Мы остались втроём.

— Не для этого, верно, — ответил я. — Хочу поговорить насчёт зала.

— Я пробивал эту тему недавно, — Крюков поднялся и подошёл к окну. — Но не лез. Родионов сам пытался чего-то там изобразить, но лажал. А вот потом объяснил, что у него там продумано. Всё рассчитано, и место удачное, лучше старого. Более просторное, да и подтянутся другие люди, более обеспеченные. Больше места, больше прибыли.

— Значит, хочешь так просто забрать зал? — спросил я.

— А что такого? — Крюков пожал плечами. — Это место всё равно кто-нибудь займёт. Не я, так кто-то другой, не сегодня, так завтра. Тем более, Родионов рассчитал компенсацию.

— Не компенсация, а смех.

— Это всё детали. Я тут, знаешь ли, не меценат, я бизнесмен, — Крюков вернулся за стол. — А это выгодная для меня сделка.

— Ты же сам учился в этом зале, — сказал я. — И те, кто с тобой был в самом начале, тоже.