Волк на заклание. Отель «Гранд Вавилон»

И тут больной сделал конвульсивное движение, и Нелла подошла к постели, чтобы успокоить его. Стоя у изголовья, она посмотрела на князя Эриберта, и он вернул ей лучащийся взгляд. Она была в дорожном платье с большим берлинским передником поверх него. Князь видел большие темные круги от усталости и бессонных ночей у нее под глазами, и ему казалось, что лицо ее истончилось и похудело. Эриберт не ответил на вопрос, а лишь смотрел на нее с меланхолической пристальностью.

— Думаю, что мне стоит пойти и отдохнуть, — сказала она наконец. — Вы уже сами знаете все о медицине.

— Спокойного сна, — сказал он тихо, открывая перед ней дверь. И затем остался наедине с Эугеном. Этой ночью настала его очередь дежурить возле больного, поскольку они все еще ожидали какого-либо странного внезапного визита — штурма либо каких-то иных действий Жюля. Рэксоул спал в гостиной внизу, Нелла занимала переднюю спальню на первом этаже, мисс Спенсер была заперта в мезонине; вышеназванная леди была тиха и молчалива, принимая от Неллы пищу, она не задавала никаких вопросов; старая женщина по ночам уходила в свое собственное жилище в окрестностях гавани.

Час за часом Эриберт молча сидел возле своего племянника, механически выполняя его желания, и постоянно внимательно всматривался в пустое лицо, словно пытаясь увидеть скрытую за маской тайну. Эриберта одолевала мысль о том, что если бы ему только удалось разумно побеседовать с пришедшим в сознание князем Эугеном хотя бы полчаса, хотя бы четверть часа, то все бы прояснилось и встало на свои места, но разумная беседа с Эугеном была абсолютно невозможна, потому что мозговая лихорадка прогрессировала. Когда время подошло к полуночи, беспокойство князя достигло предела. Должно быть, на него действовала та напряженная, наэлектризованная атмосфера, которая всегда окружает опасно больных и оказывает столь сильное воздействие на тех, кто находится рядом.

Его мысль истерически металась между самыми роковыми возможностями. Он представил, что случится, если тяжелобольной Эуген умрет. Как он объяснит то, что произошло, в Позене и императору? Как сумеет он оправдать себя? Он уже видел, как его обвиняют в убийстве, как осуждают (его, принца крови), как ведут на эшафот… Случай, каких не бывало в Европе в течение столетия!..

Затем он снова взглянул на больного, и ему показалось, что он видит отпечаток смерти в каждой черте его лица, искаженного агонией. Он слышал, как тот тяжело стонет. Ему почудился странный глухой стук. Он прислушался, но это оказалось не что иное, как городские часы, которые пробили двенадцать. Однако слышался и другой звук — таинственное шарканье возле двери. Он прислушался, затем вскочил со стула. Опять ничего! Ничего! Но он чувствовал, что его тянет к двери, и, постояв немного, он подошел и распахнул ее. Сердце его лихорадочно забилось. На циновке возле двери лежала Нелла. Она была одета, но, по всей видимости, без сознания. Он склонился над ее гибким телом, поднял ее и уложил в кресло возле очага. Он совершенно забыл об Эугене.

— Что с вами, мой ангел? — прошептал он и затем поцеловал девушку… Поцеловал дважды. Он мог только глядеть на нее, не зная, чем помочь.

Наконец Нелла открыла глаза и вздохнула.

— Где я? — спросила она слабым, дрожащим голосом. — Ах! — Она узнала его. — Это вы! Я сделала что-нибудь глупое? Я была в обмороке?

— Что случилось? Вам стало плохо? — спросил он с беспокойством. Он встал на колени у ее ног, крепко сжимая ее руки.

— Я видела Жюля возле моей кровати, — пролепетала она. — Я уверена, что видела его. Он засмеялся надо мной. Я была одета и вскочила, испугавшись, но он исчез, а я побежала к вам…

— Вам это приснилось, — успокоил он ее.

— Приснилось ли?

— Вы, должно быть, задремали. Я не слышал ни звука. Никто не мог войти. Но если вы хотите, я разбужу мистера Рэксоула.

— Возможно, мне все это привиделось, — согласилась она. — Как глупо!

— Вы переутомились, — сказал он, все еще бессознательно держа ее за руку. Они смотрели друг на друга. Она улыбнулась ему.

— Вы поцеловали меня, — сказала она внезапно, и он, покраснев, поднялся с колен. — Почему вы меня поцеловали?

— Ах, мисс Рэксоул! — пробормотал он торопливо, путаясь в словах. — Простите меня. Это было непростительно, но простите меня! Меня переполнили чувства. Я не сознавал, что я делаю.

— Почему вы поцеловали меня? — повторила она.

— Потому что… Нелла!.. Я люблю вас. Но я не имею права говорить это.

— Почему вы не имеете права говорить это?

— Если Эуген умрет, я буду вынужден занять его место на троне. У меня есть обязательства перед Позеном — я должен буду стать его правителем.

— Хорошо! — спокойно сказала она с восхитительной самоуверенностью. — Папа стоит сорок миллионов. Почему бы вам не — отречься от престола?

— Ах! — тихо вскрикнул он. — Зачем вы вынуждаете меня говорить подобные вещи! Я не могу уклониться от моего долга перед Позеном, а царствующий князь Позенский может жениться только на принцессе.

— Но князь Эуген будет жить, — сказала она убежденно. — А если он будет жив, то…