Волк насторожился

— На одиннадцать. — Валентин улыбнулся. — Ну вот, теперь я могу преспокойно поворачиваться к вам спиной… Если бы замышляли что-то, удобнее случая представиться не могло — списать меня на этих вот… было проще простого.

— Я вашему генералу давал слово офицера, — сухо ответил Данил. — А я такими вещами не шучу. Даже теперь.

— Однако приготовили подстраховку?

— Ну, не совсем я, — сказал Данил. — Это местный кадр. Прелюбопытнейшие вещи, оказывается, творились вокруг долины последние сорок пять лет…

— Командир! — жалобно воззвал дядя Миша. — Может, мы их пока хоть прикроем? Крутовато все же…

Они минут за пять уложили трупы рядком и прикрыли полотнищем, в котором, похоже, нужды больше не было. Его как раз хватило, чтобы укрыть тела полностью. Оглядываясь временами, Данил видел, что Лара, уже искупавшись и переодевшись, назад не торопится, сидит над ручейком, повернувшись к ним спиной, этакая печальная нимфа здешних вод. По правде говоря, у него тоже стоял в горле комок, но он знал, что вытерпит. Когда умирают те, кто хотел тебя убить, особой тоски и душевного дискомфорта как-то не испытываешь…

Над полотнищем уже жужжали мухи. Показался Борус, ведя в поводу низкорослого монгольского конька — головы коня и человека были на одном уровне, а это означало, что конь даже крупнее собратьев. Данил оглянулся на тех, которые столь неожиданно достались в наследство. Увы, ковбой из него не получится, сто лет не ездил верхом. Он все же хотел подойти, но кони шарахнулись, прижимая уши, визжа и скалясь. Данил плюнул и отступился. Конь может цапнуть почище собаки, а эти дикари всю руку способны оторвать… Великолепные, вообще-то, животные — сутками могут скакать без устали, пропитание добывают сами, зимой копытят траву из-под снега.

Борус привязал своего Россинанта поодаль, подошел и сказал:

— Вам их не взять, здорово приучены к хозяину…

— Ведь сдохнут же на привязи?

— Да нет, когда проголодаются, перегрызут арканы и уйдут.

— Домой?

— Конечно, в армыш.[5] Это далековато, пока там забеспокоятся, мы уже будем на месте…

— Но ведь могут оказаться и другие такие шайки?

— Боюсь, могут… — кивнул Борус. — Мы справимся с любой, но лучше побыстрее уходить. Чтобы никто не связал эту падаль с нами.

— Пожалуй, — кивнул Данил. Повернулся к ручью и крикнул: — Мисс, мы ждем только вас!

Лара неохотно подошла, избегая встречаться с ним взглядом. Лицо у нее было совершенно сухое, а вот в глазах затаилось н е ч т о — отпечаток первого горького и страшного опыта, прекрасно знакомый Данилу по другим ситуациям и другим людям. Отпечаток этот остается навсегда, понимающие люди его всегда усмотрят…

— Вот так и учит жизнь, — сказал он тихо, наклонившись к ней.

Лара вскинула на него глаза:

— А ты бы правда смог…

Усмехнувшись, Данил поднял с земли флягу с коньяком, содержавшуюся в качестве НЗ, отвинтил стаканчик, потом колпачок. Наполнил стаканчик до половины и бесцеремонно подсунул к ее губам:

— Пей. Пей, кому сказал… Молодец. А черт его знает, прелесть моя, что бы я смог, что нет. Лучше не доводить до таких ситуаций, вот и все…

— Кто это такой? — спросила она шепотом.

— Хороший человек.

— Т в о й человек?

— А как же, — сказал он браво.

— А он поможет…

Данил сделал скромные глаза, и она покладисто умолкла… А ведь будет недурная сцена, когда она сообразит, что клад везут абсолютно благонравно для передачи властям. Следует заранее прикинуть, как ее унимать. Хорошо еще, без оружия осталась, все спокойнее…

Он оглянулся и махнул рукой:

— Снимаемся, господа! Пошел аргиш!..[6]

На сей раз лидером оказался Корявый. Валентин деликатно, но решительно сманеврировал так, чтобы быть поближе к Данилу и замыкавшему цепочку Борусу. Впрочем, понять его можно было — послушать Боруса стоило…

— Отдел был создан тогда же, в пятидесятом году. Когда с обеих сторон пограничники отошли вглубь, и образовалась ничейная земля. Она и в самом деле ничейная. Территория в двести восемь квадратных километров словно бы выпала с карт. Она не принадлежит ни России, ни Китаю, ни Монголии. — Борус усмехнулся. — Отсюда возникает занятный юридический казус. Я плохой знаток международного права и не знаю, что оно советует в таких случаях, но казус прелюбопытнейший: это не обычная нейтральная полоса меж границами государств, а именно ничья земля. Мы уже, кстати, на нее вступили. Юрисдикция прилегающих государств на этот клочок не распространяется, отсюда выходит, что здесь не действует ни один закон. Клад словно бы н и ч е й. Опытные юристы где-нибудь в Гааге могут тянуть дело годами.

— Подождите, — сказал Данил. — Но ведь нужно было изменить тысячи карт, и не в одной стране — в трех…