Волк равнин. Повелители стрел

Взгляд Толуя был прикован к Тэмучжину. Желтые глаза не отпускали его. У него тоже были свои воспоминания, но сейчас он был куда менее уверен в себе, чем тогда, когда схватил сына Есугэя и привез его к своему хану. Он умел издеваться над слабыми и пресмыкаться перед имеющими власть, но не знал, как отвечать Тэмучжину, потому растерянно отвел взгляд.

Первым заговорил Тогрул, когда почуял, что молчание стало слишком взрывоопасным.

– Будь гостем, – предложил он. – Не поужинаешь ли с нами?

Илак кивнул, не сводя взгляда с братьев.

– Поужинаю, – отозвался он.

От звука его голоса Тэмучжина охватил новый приступ ненависти, но он вместе с прочими опустился на войлочную кошму, глядя, не потянутся ли к оружию Илак или Толуй. Его собственный меч лежал под рукой, и он не позволял себе расслабиться. Сансар тоже считал, что уж в собственной юрте он в безопасности.

Обеими руками Илак взял чашу соленого чая, и только тогда Тэмучжин взял свою и выпил, не ощущая вкуса. Он молчал. Как гость, Илак должен был заговорить первым, и Тэмучжин спрятал свое нетерпение за чашей.

– В прошлом мы были врагами, – начал было Илак, осушив свою чашу.

– Мы и сейчас враги, – перебил его Тэмучжин.

Илак повернулся к нему и сидел теперь неподвижно. Среди стольких людей, готовых вцепиться ему в глотку, он делал вид, что спокоен, хотя глаза его налились кровью так, словно он напился перед встречей.

– Может, это и верно, однако я не за этим приехал сегодня, – спокойно сказал Илак. – Племена судачат о том, что татары идут на юг. Это ты подтолкнул их к войне своими нападениями.

– И что с того? – отрезал Тэмучжин.

Илак натянуто улыбнулся. В нем закипал гнев. Давно уже с ним никто так резко не разговаривал.

– На равнинах не осталось бродяг, – продолжал Илак. – Они присоединились к тебе, чтобы встать против общего врага.

Тэмучжин вдруг понял, зачем Илак привел Волков. Он чуть приоткрыл рот, но не сказал ничего, позволяя Илаку самому закончить мысль.

– Я много слышал о молодом Волке, который изводит татар набегами, – продолжал Илак. – Твое имя славно теперь в степях. Твой отец гордился бы тобой.

Тэмучжин чуть не бросился на него. Ярость клокотала в горле, как кровавая желчь. Он с огромным трудом владел собой, и Илак, почуяв это, внимательно наблюдал за ним.

– Я не знал, что ты сумел объединить олхунутов с кераитами, пока Волки не начали кочевать. Но мне сдается, что тебе все же нужны мои люди, чтобы сокрушить татар и загнать их обратно на север.

– И сколько у тебя? – осведомился Тогрул.

Илак пожал плечами:

– Сто сорок. – Он посмотрел на Тэмучжина. – Их достоинства ты знаешь.

– Они нам не нужны, – отрезал Тэмучжин. – Теперь я хан олхунутов. Ты нам не нужен.

– Верно, ты не в таком отчаянном положении, как я думал, – улыбнулся Илак. – Но тебе по-прежнему нужны все всадники, каких ты только можешь найти, если мои сведения о числе твоих воинов верны. Иметь Волков с собой означает, что в живых останется больше людей из твоего племени. И ты это понимаешь.

– А что взамен? Ты же не задаром дашь воинов, – заметил Тэмучжин.

– У татар есть серебро и кони, – отвечал Илак. – У них есть женщины. Это войско состоит из многих племен. У них должно быть много добра при себе.

– Значит, тебя пригнала сюда жадность, – ухмыльнулся Тэмучжин.

Илак слегка покраснел от гнева, и Толуй рядом с ним заерзал, задетый замечанием.

– Волки одни не выстоят, – признался Илак. – Нам придется уйти на юг, когда приблизятся татары. Услышав, что кераиты остаются и что твои молодцы с ними, я подумал, что ты забудешь наши раздоры. Но что бы там ни было, это дела не меняет. Тебе нужны Волки. Я нужен тебе.

– За шестую добычи, – пробормотал Тогрул.

Илак глянул на него, пряча отвращение к жирному кераитскому хану.

– Если их встретят три хана, то и добычу делим на три части.

– Я не стану торговаться, как купец, – отрезал Тэмучжин, прежде чем Тогрул успел ответить. – Я еще не сказал, что принимаю тебя.

– Ты не сможешь помешать мне драться с татарами, если я того пожелаю, – негромко сказал Илак. – И нет стыда в том, чтобы обсуждать дележку, которая непременно начнется, когда враги будут разбиты.

– Да я могу помешать тебе одним словом, – не согласился Тэмучжин. – Я могу сначала разбить Волков. – Гнев овладел им; он понимал, что ведет себя как глупец, но ничего поделать с собой не мог. Он стал подниматься.

– Ты не сделаешь этого с семьями, – уверенно начал Илак, останавливая его жестом. – А если бы и сделал – только отдал бы ветру жизни, необходимые тебе для сражения с татарами. Что толку резать друг друга? Мне говорили, Тэмучжин, что ты человек проницательный. Так покажи сейчас свою проницательность.

Все собравшиеся уставились на Тэмучжина в ожидании ответа. Он ощутил их взгляды, разжал загрубевший кулак и овладел собой, отвел руку подальше от меча. Илак не шевелился – иначе смерть настигла бы его в тот же миг. Увидев, как отважен его враг, Тэмучжин устыдился. Он вспомнил о тех временах, когда был мальчиком среди мужей. Он понимал, что без воинов Илака ему не обойтись, если, конечно, он сумеет принять этот союз.