Волк равнин. Повелители стрел

Солнце уже садилось за войлочными стенами большой юрты, а Барчук говорил и говорил. Чингис был очарован его познаниями. Когда хан рассказывал о незнакомых вещах, он просил возвращаться к сказанному до тех пор, пока не понимал, о чем идет речь. Больше всего Чингиса интересовала империя Цзинь – при упоминании о ней он наклонялся вперед, словно хищная птица; глаза его горели. Уйгуры пришли из далеких юго-западных земель, граничащих с пустыней Гоби и Западным Ся. Чингис с восторгом выслушивал все подробности о торговых караванах цзиньцев, их одежде, обычаях, а главное – о доспехах и оружии. Может, у торговцев в охране и не лучшие воины, но даже обрывочные сведения, подобно ключевой воде, орошали пустынную почву воображения Чингиса.

– Перемирие принесло вам покой и достаток, – заметил Чингис, когда Барчук умолк, чтобы освежить горло глотком чая. – Возможно, тебе следовало бы объединиться против меня с правителем Си Ся. Ты думал об этом?

– Конечно, – ответил Барчук с подкупающей искренностью. – Впрочем, ты ошибаешься, если полагаешь, будто мы с ними в дружеских отношениях. Население Си Ся торгует с нами только потому, что в их стране существует спрос на шкуры снежных барсов, добытые высоко в горах, твердую древесину и даже на семена редких растений, которые используют для врачевания. Взамен нам продают железную руду, ковры, чай, а иногда переписанные по многу раз свитки.

Он замолчал и криво улыбнулся.

– Они приводят в уйгурские города своих детей и воинов, но даже рабы смотрят на нас с презрением. – От неприятных воспоминаний лицо хана вспыхнуло, и он вытер лоб, прежде чем продолжить: – Я выучил их язык и знаю, что не стоит обращаться к ним за поддержкой. Если бы ты их увидел, повелитель, то понял бы почему. Для них существуют только подданные Западного Ся. Даже цзиньцы не считают тангутов соплеменниками, несмотря на то что многие обычаи схожи. Хотя тангуты платят дань цзиньскому императору и находятся под его защитой, они предпочитают держаться от могучего соседа особняком. Их гордыня не знает границ, повелитель.

Барчук наклонился и похлопал Чингиса по колену, похоже даже не заметив, как насторожилась охрана.

– Много лет мы довольствовались объедками, лучшее мясо было за крепостными стенами.

– А ты хочешь, чтобы их разрушили? – пробормотал Чингис.

– Конечно. Отдай только уйгурам тангутские библиотеки. Еще мы видели у тангутов редкие драгоценные камни, похожие на молоко и огонь, – их не продают, что бы мы ни предлагали взамен.

Пока Барчук говорил, Чингис не сводил с него глаз. Хан уйгуров прекрасно знал, что не имеет права требовать части военной добычи. Войскам не платили, и все, что они добыли в набеге, традиционно считалось их собственностью. Барчук просил слишком много. Впрочем, среди других племен вряд ли найдутся охотники до библиотек Западного Ся. При этой мысли Чингис усмехнулся.

– Рукописи твои, Барчук, обещаю. Остальное достанется победителям, если на то будет воля великого Отца-неба. Я не могу выделить тебе особую долю.

Барчук выпрямился и неохотно кивнул:

– Хорошо, повелитель, мы сами возьмем у тангутов, что нам причитается. Я видел, как их лошади топчут на дорогах людей. Видел, как уйгуры умирают от голода, а тангуты жиреют на обильных урожаях, ни с кем не делясь. Мои воины пришли сюда, чтобы потребовать с них плату за гордыню, и наши поля и города теперь пусты. Повелитель, уйгуры с тобой, со всеми своими юртами, лошадьми, солью и кровью.

Чингис подался вперед, и мужчины обменялись быстрым рукопожатием, за которым скрывалось нечто серьезное. Другие племена ждали своего часа, чтобы поклясться в верности Чингису публично. Приняв клятву от Барчука в узком кругу, он показал хану уйгуров, что поддерживает его, а подобную милость просто так не оказывают.

– Прежде чем мы выйдем к людям, Барчук, я хочу кое о чем тебя попросить, – произнес Чингис.

Барчук, который уже начал подниматься, замер с застывшим лицом, поняв, что разговор еще не закончен.

– Мой самый младший брат намерен учиться, – продолжил Чингис. – Встань, Тэмуге, покажись.

Барчук оглянулся и увидел худощавого юношу, который встал и качнул головой. Хан уйгуров ответил ему сдержанным кивком и снова посмотрел на Чингиса.

– Шаман Кокэчу станет его наставником, когда придет время. Я хотел бы, чтобы они сумели прочитать все, что сочтут нужным: и ваши рукописи, и те, которые мы, может, добудем у врага.

– Уйгуры исполнят твои пожелания, повелитель, – сказал Барчук.

Не слишком большая просьба. Странно, что Чингис смутился, подумал он. Тэмуге просиял, а Кокэчу церемонно наклонил голову, словно ему оказали большую честь.

– Значит, так тому и быть, – подытожил Чингис. В полумраке юрты его глаза сверкали, отражая огоньки светильников. – Если Си Ся и в самом деле такое богатое государство, как ты говоришь, его жители увидят нас первыми. Думаешь, цзиньцы их поддержат?

Барчук пожал плечами: