Волк равнин. Повелители стрел

Он ехал пять дней, от заката до заката, как и сказал Арслану. С едва заживших ран то и дело сдиралась корка, вновь сочилась кровь. Убежище в холмах, где жила его семья, располагалось далеко от уединенного места, где он договорился встретиться с кузнецом. Зато он узнает, можно ли доверять людям, покинувшим Илака. Новый хан Волков был не настолько хитроумен, чтобы подсылать своего человека. А вот Есугэй мог бы. Тэмучжин, прикрывая глаза от лучей садящегося солнца, смотрел, как эти двое направляют коней вниз по пологому склону, откидываясь назад для равновесия. Он хмыкнул, разглядев, что один из них спешился и в одиночку пошел к нему с поднятыми руками. Знак был понятен, и Тэмучжин в ответ поднял лук. Это мог быть только Арслан.

Тэмучжин послал коня рысью вперед, все еще держа лук наготове. Хотя этот человек и вытащил его из ямы, но Тэмучжин еще не скоро сможет доверять кому бы то ни было. Он остановился, предоставив Арслану пройти до него еще несколько шагов. Этот человек шагал по весенней траве так уверенно, как некогда ходил Есугэй, и сердце Тэмучжина заболело от воспоминаний. Однако на лице его ничего не отразилось.

– Я знал, что ты от них сбежишь, – крикнул Арслан и, подойдя поближе, улыбнулся. – Думал, ты еще долго не появишься, но вижу, ты нашел хорошую лошадь.

– Это подарок человека, который помнит моего отца, – коротко ответил Тэмучжин. – Но скажи мне, как думаешь, что будет дальше?

– Я думаю, ты позовешь моего сына, мы сядем и разделим трапезу, – сказал Арслан. – Поскольку стоянка тут моя, будь моим гостем.

Тэмучжин кашлянул. Он был перед этим человеком в огромном долгу, и это его тяготило.

– Почему ты помог мне? – спросил он.

Арслан поднял взгляд, увидел едва зажившие раны, подметил, как сутулится в седле молодой воин. Есугэй гордился бы таким сыном, подумал он.

– В свое время я дал клятву твоему отцу. А ты старший из его оставшихся в живых сыновей.

Глаза Тэмучжина блеснули – он вспомнил о Бектере. Помог бы этот человек старшему брату? Тэмучжин мог только дивиться поворотам судьбы.

– Но ты не знаешь меня, – заявил он.

Арслан замолк и стоял неподвижно.

– Не знаю. Сначала решил не вмешиваться, но ты гнил в яме, а я не из тех, кто остается в стороне. Даже если бы я не был знаком с твоим отцом, то все равно вытащил бы тебя.

Тэмучжин вспыхнул.

– Я… я благодарен тебе, – сказал он, глядя на холмы.

– Не будем говорить об этом, – отозвался Арслан. – Все позади. Пока я могу сказать только то, что ты меня не знаешь, но скоро поймешь, что слово мое – железо.

Тэмучжин резко перевел взгляд на Арслана, выискивая насмешку на его лице. Но ее не было – только суровая сдержанность.

– Да, так говорил твой отец, – продолжал Арслан. – Это привлекло меня к нему, и я ему поверил. Если ты хотя бы наполовину таков, как твой отец, мы с сыном принесем клятву верности тебе и твоему роду.

Тэмучжин уставился на него, ощущая в нем спокойную силу. Оружия при нем не было, но кобыла попятилась от Арслана на три шага, пока они разговаривали, видимо чувствуя, как и ее хозяин, что перед ними хищник, который жестко держит себя в руках. Тэмучжин подумал: а вдруг Арслан считает, что возвращения сына Есугэя ждет целое войско? И человек, который даст ему слово, окажется не в большом племени, а всего-то с изголодавшимися мальчиками, что скрываются в холмах. Соблазн был велик, но Тэмучжин не мог играть в нечестную игру с тем, кто спас ему жизнь.

– У меня нет ни племени, ни богатства, только моя семья, которая дрожит за свою жизнь, – сказал Тэмучжин. – Мне нечего дать тебе и твоему сыну. Если решишь уехать, вернусь домой один, но буду вечно благодарен тебе за помощь.

– Ты сказал, что ты земля и кости холмов, – тихо проговорил Арслан. – Я верю, ты говорил словами отца. Я пойду за тобой.

– Тогда зови своего сына, – сказал Тэмучжин, внезапно охваченный усталостью.

Он не хотел давать волю пробудившейся надежде, но испытания, выпавшие на его долю, сильно изменили его. Сына Есугэя больше не удовлетворяло просто выживание. Он посмотрел на Арслана и представил себе след пожаров и крови, который потянется по улусам различных племен до самых юрт Волков. Он чуял запах пожаров даже в самые черные дни в яме. Вокруг жужжали и роились мухи, а в его воображении вспыхивало пламя.

Когда подъехал Джелме, Тэмучжин спешился и пошел, прихрамывая, к отцу с сыном.

– Если вы назовете меня своим ханом, то уже не будете принадлежать себе, – торжественно произнес он, вспоминая, как говорил отец. – Преклоните колена.

Джелме и Арслан опустились на колени, и Тэмучжин положил израненные руки на их головы:

– Требую у вас соли, молока, лошадей, юрт и крови.

– Они твои, мой хан, – ответили оба в один голос.

– Тогда мы одной крови и одного племени, – сказал Тэмучжин, и они подняли на него изумленные глаза. – Вы мне братья, и мы один народ.