Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка

А вот Чэндлер – другое дело. Она была уже в первом классе и умела читать (не особо хорошо, слава богу!), так что ее невозможно было бы долго водить за нос. Когда-нибудь – возможно, через месяц – она поймет, что дело нечисто. Не зря же мы иногда звали ее «девочка из ЦРУ»: она начнет копать – подслушивать, задавать наводящие вопросы, отмечать ложь, умолчания и противоречия. В конце концов, она обладала исключительной для шестилетней девочки интуицией, а дочь, скучающая по папе, не остановится, пока не докопается до правды.

Держа все это в уме, я, прежде чем повесить трубку, объяснил ей, что мне, может быть, нужно съездить по делам, в разные далекие места. «Потрясающие места, – сказал я, – такие же, в которые ездили Филеас Фогг и этот глупый Паспарту из фильма „Вокруг света за 80 дней“». Мы еще много раз побываем в этих местах с ней вместе, и ей очень понравится, особенно если мы будем путешествовать самыми разными способами.

– Это будет классно! – уверял я. – Ты можешь посмотреть фильм вместе с Гвинни, и сама увидишь все эти места, пока папа ездит там. На самом деле это уже почти как будто мы путешествуем вместе!

– Ты собираешься в те места, где был Паспарту? – спросила она зачарованно.

– Именно так, лапочка! Но я думаю, это может занять у меня примерно столько же времени, сколько и у него.

– Восемьдесят дней? – протянула она. – Почему ты должен тратить на это восемьдесят дней? Они-то ездили на слоне, пап! Ты что, не можешь полететь на самолете?

Вот ведь маленькая хитрюга! Слишком уж она умная. Надо закруглять беседу.

– Да нет, могу, конечно, но это будет гораздо менее интересно. В любом случае посмотри с Гвинни видео, и мы потом обсудим это, ладно?

– Ладно, – сказала она удовлетворенным голосом. – Я люблю тебя, папа! – и она послала мне в трубку воздушный поцелуй.

– Я тоже люблю тебя, – сказал я нежно и послал поцелуй ей.

Затем я повесил трубку, вытер слезы и опять отправился в конец очереди. Десять минут спустя я уже набирал Саутхэмптон.

Сначала я услышал в трубке голос Мисс КГБ: «Аллоу?», а затем сразу механический голос оператора: «Это звонок за счет вызываемого абонента из федеральной тюрьмы. Если вы хотите принять его, пожалуйста, нажмите „пять“; если вы не хотите принимать его, пожалуйста, нажмите „девять“ или повесьте трубку; если вы хотите заблокировать звонки с этого номера на будущее, пожалуйста, нажмите „семь-семь“».

И затем тишина.

О Господи! Я решил, что Мисс КГБ не поняла инструкций! Я заорал в телефон:

– Юлия! Не нажимай «семь-семь»! Я тебе никогда не смогу позвонить! Только не нажимай «семь-семь»!

Я обернулся в поисках хоть какого-нибудь сочувствующего лица. Черный мужик размером со шкаф заинтересованно уставился на меня. Я пожал плечами и сказал:

– Моя подружка иностранка. Она не понимает сообщения.

Он улыбнулся сердечно, являя миру полное отсутствие передних резцов.

– Да, так все время бывает, парень. Лучше повесь трубку, пока она не успела нажать «семь-семь». Если успеет, ты… попал!

И только тут я услышал громкий щелчок. С падающим сердцем я держал в руках трубку, глядя на нее в оцепенении. Потом повернулся к Шкафу и пролепетал:

– Думаю, она нажала «семь-семь».

– Тогда ты попал, – Шкаф пожал плечами.

Я уже собирался вешать трубку, когда он спросил:

– У тебя нет еще одного номера в доме?

– Есть, а что?

– Тогда звони. Блокируется только одна линия, а не весь коммутатор.

– А это ничего? – спросил я нервно. – Я думал, по одному звонку зараз.

Он пожал плечами.

– Давай, звони своей девчонке. У меня ни хрена нет, а вот времени до хрена.

– Спасибо! – ответил я.

До чего прекрасные люди! Сначала Безжалостный Минг, а теперь вот Черный Шкаф! Очень добрые люди, особенно вот этот парень! Он повел себя как настоящий джентльмен. Позже я узнал, что ему дали двадцать лет за рэкет.

Я повернулся и еще раз набрал номер. На этот раз все получилось. Ее первыми словами были:

– О госпóди! Moy lubimay! Ya lublu tibea!

– Я тоже тебя люблю, – сказал я нежно. – Ты там оттягиваешься, милая?

– Оттягиваюсь… куда?

«А, блин, – подумал я. – Несмотря ни на что, это бесило».

– Я имею в виду… у тебя все нормально?

– Da, – сказала она грустно. – Меня нормально.

И затем: «О… о госпóди, меня… о госпóди!» – и она принялась безудержно рыдать. Представьте себе, я ничего не мог с собой поделать – мне были по душе эти слезы. Как будто каждым всхлипом, каждой слезинкой, каждым трубным сморканием она подтверждала свою любовь ко мне. Я дал себе слово каждый день считать ее «я тебя люблю». Когда их количество станет уменьшаться, я буду знать, что конец близок.

Но на тот момент конца на горизонте не просматривалось. Когда она наконец перестала всхлипывать, сказала:

– Мне неважно, как долго это занять, я жду тебя всегда. Я не уйду из дома, пока ты не дома.

И она сдержала слово.