Волк с Уолл-стрит

Да, я правильно выбрал интонацию. Волк умел быть спокойным и невозмутимым даже в самых тяжелых обстоятельствах.

— Послушайте, Грег, Патриция — да будет ей земля пухом — часто рассказывала, что ее бывший муж в свое время был первым летчиком-испытателем истребителей с вертикальным взлетом. Держу пари, КГБ заплатил бы громадные деньги за информацию об этом самолете. Так может, он и получил эти деньги от КГБ? Помнится, тогда это было очень актуально. Весьма засекреченный проект. — Боже правый! Какую чушь я несу!

— Ну хорошо, я сделаю несколько звонков и тогда уже выскажу свои предварительные соображения, — сказал мой любезный адвокат. — Одно мне непонятно, Джордан. Не могли бы вы все же уточнить, жива ли ваша тетушка Патриция или ее уже нет на этом свете? Вы только что пожелали ей земли пухом, но пару минут назад утверждали, что она мирно живет в Лондоне. Было бы неплохо, если бы я знал, что именно из этого правда.

Вот так прокололся! В будущем надо быть осторожнее насчет нынешнего положения тетушки Патриции. Теперь же придется блефовать.

— Ну, это зависит от того, что для меня лучше в данной ситуации. Что выгоднее — ее жизнь или ее смерть?

— Гм… Было бы хорошо, если бы она могла выступить в суде с заявлением, что эти деньги принадлежат ей, или, по крайней мере, подписать показания под присягой в присутствии нотариуса, удостоверяющие сей факт. Так что лучше, если бы она оказалась жива.

— Тогда считайте, что она очень даже жива, — уверенно сказал я, думая о Директоре Подделок и его умении подделывать самые сложные документы. — Но она очень дорожит своим уединением, так что придется удовольствоваться письменными показаниями.

В трубке наступило молчание. Спустя добрых десять секунд мой адвокат, наконец, сказал:

— Ну хорошо. Я думаю, картина достаточно ясная. Я перезвоню вам через несколько часов.

Он перезвонил через час.

— По вашему делу не происходит ничего нового, — сказал он. — Шон О’Ши через две недели уходит со своего поста, чтобы пополнить ряды скромных адвокатов, поэтому он был непривычно откровенен со мной. Он сказал, что ваше дело до сих пор ведет Коулмэн. Никто из федеральной прокуратуры в нем не заинтересован. Что же касается этого швейцарского банкира, в его деле не видно ничего, что бы имело хоть какое-то отношение к вам. Во всяком случае, на данный момент.

Следующие несколько минут он потратил на то, чтобы заверить меня в том, что я практически вне подозрений.

Повесив трубку, я постарался выкинуть из головы слово «практически» и сосредоточиться на словах «вне подозрений». Мне нужно было срочно поговорить с моим Директором Подделок, чтобы оценить весь масштаб ущерба. Если окажется, что и он, как Сорель, сидит в американской тюрьме — или в швейцарской в ожидании экстрадиции в США, — тогда я в глубокой заднице. Если же нет, если он тоже практически вне подозрений и может по-прежнему заниматься своим искусством, тогда, возможно, все еще выправится.

Я позвонил ему из таксофона в ресторане «Старр Богзз» и услышал страшный рассказ о том, как швейцарская полиция нагрянула в его офис и изъяла несколько коробок документов. Да, американцы хотят, чтобы он приехал на допрос в США, но официальных обвинений не предъявляли. Нет, швейцарское правительство ни при каких обстоятельствах не выдаст его Соединенным Штатам, но ему теперь небезопасно выезжать за пределы Швейцарии, поскольку Интерпол может его арестовать по международному ордеру.

Наконец разговор зашел о счетах Патриции Меллор.

— Полиция унесла с собой некоторые документы, — сказал Директор Подделок, — но не потому, что хотела унести именно их. Просто они попались им под руку вместе с остальными. Но не пугайтесь, mon ami, в этих документах нет ничего, что указывало бы на вашу связь с Патрицией Меллор. И все же, поскольку ее нет в живых, я бы рекомендовал вам прекратить операции по этим счетам, пока все не уляжется.

— Ну, это само собой, — ответил я, с надеждой цепляясь за последние слова, — но меня волнует не столько доступ к деньгам, сколько Сорель. Как бы он не стал сотрудничать со следствием и правительством США. Тогда он может сказать, что эти счета на самом деле принадлежат мне. И у меня будут очень серьезные проблемы, Роланд. Вот если бы существовали какие-то документы, доказывающие, что деньги принадлежат именно Патриции, это совсем другое дело.

— Такие документы уже практически существуют, друг мой, — ответил Директор Подделок. — Если вы дадите мне список документов, которые могут вам помочь, и даты их подписания Патрицией, то я, возможно… гм… смогу найти их в своей картотеке.

Ай да Директор Подделок! Он все еще был на моей стороне.

— Понятно. Я дам вам знать, если мне что-то понадобится. Но в данный момент, я думаю, разумнее всего отойти в сторону, ждать и надеяться на лучшее.